— Что это ты там сопишь? — спросил сэр Роберт у Клер в другой части города.
— Ничего особенного, отец, — ответила она, вытирая глаза рукавом.
— Она, вероятно, нервничает, — заметила графиня. — Кто может сохранить спокойствие на этих улицах? Возьми платок, Клер. Неприлично вытирать лицо рукавом, как делают крестьяне.
Клер сделала вид, что ищет платок в рукаве.
— Мне кажется, я его потеряла, мама.
— В самом деле? Какое легкомыслие!
— Возьми мой, — сказал Бернар, подъезжая и предлагая почти такой же красивый платок, как потерянный ею. Де Кози внезапно пришло на ум, что если Луиза его не воспринимает, может быть, в один прекрасный день Клер, даст уговорить себя.
Луиза спокойно посмотрела на них. Ее лицо выражало сочувствие и понимание, взгляд был совершенно безмятежным.
Через несколько дней Пьер отпустил свой эскорт в лесу недалеко от Руана, потому что солдаты не горели желанием ехать в английский город, да и Пьер не знал, что с ними делать. Но он оставил себе хорошего вьючного мула, так как по их утверждениям сэр Роберт дал им такой наказ. Он действительно сказал об этом, но по настоянию Клер. Она не хотела, чтобы ее пони нес не только высокого юношу, но и поклажу.
Слух о чуме и голоде в Париже достиг Руана до возвращения Пьера. Хью и Мария провели неделю в изнуряющей неопределенности и страстных молитвах. Изамбар заходил каждый день, чтобы узнать новости о своем протеже, и качал головой, так как новостей не было.
Но в одно ясное утро Пьер вернулся, в добром здравии, загорелый от долгого пребывания на солнце, верхом на красивом коне, ведя за собой нагруженного вьючного мула, который был лучше, чем любой из мулов Хью. Если бы его поклажа состояла только из свечей, там поместились бы свечи из всех церквей Парижа. Однако в сундучках находились только мешок Пьера и сверток, полученный от священника, потому что оба слуги забрали свои нехитрые пожитки; еще там была провизия, в которой Пьер больше не нуждался.
Пьер объяснил, как он стал обладателем такого состояния, и рассказал об удивительных обстоятельствах, при которых он познакомился с семьей графа де ла Тур-Клермона.
— У него были основания испытывать благодарность, — сказал Хью и был склонен приписать замечательную стойкость Пьера против болезни тому, что он за день до этого облился горячим уксусом.
— Она красивая? — спросила Мария, и Пьер ответил утвердительно. Но он был слишком молод, поэтому добавил, что для него это не имеет значения.
