Все это я предвидел и потому уже пять дней кряду взываю к согласию между меньшевиками и большевиками. Сегодня мы от этого дня далеки. Признаки конфликта между двумя партиями все очевиднее. Коалиция отныне будет трудной, и чтобы ее укрепить, потребуется много времени.
С каждым днем кризис подталкивает Россию к пропасти и позволяет противнику собирать все более значительные силы на Западном фронте. Такой взгляд на события, похоже, не интересует ни одного русского: ни большевика, ни меньшевика, ни реакционера.
Я сопровождал вчера Луначарского, правого большевика, министра, вернее, наркома народного просвещения, к Дестре. Живо интересующийся делами в России, посланник Бельгии просил меня устроить ему встречу с Троцким, который возглавляет восстание, являясь его стальной душой, Ленин же более его теоретик.
Чтобы не терять времени, я договорился о встрече сегодня на вечер. Вот я и стал представителем дипломатии в Смольном. Дай-то Бог, чтобы наши господа решились поскорее, хотя бы через третьих лиц, повернуться в эту сторону.
Они бы поняли, не сомневаюсь, что вместо того, чтобы провоцировать Керенского на неумелое сопротивление, уместнее было бы дать этому несчастному, тем более что к тому его подталкивал его врожденный оппортунизм, сползти к этой новой партии, за которой он видел непрестанно возрастающую популярность.
Легко пророчествовать задним числом, что-де неизбежного можно было бы избежать. Я искренне верю, что, умело маневрируя, возможно было «сэкономить» на восстании и оставить большевиков без основной части их армии. Я еще больше уверен сегодня, что можно было избежать и справедливого негодования восставших, если бы нами не была избрана глупая позиция, направленная против них.
Дестре, кажется, это быстро понял.
В Смольном вновь установилась атмосфера первых дней восстания. Охрана не очень строгая, в коридорах оживление, яркий свет. Идут заседания Петроградского Совета. Троцкий принимает нас как победитель. Меньшевики деморализованы после своего позавчерашнего поражения. Керенский обречен. Кремль в осаде и скоро капитулирует. Провинция сдается шаг за шагом. Единственные безрадостные вести — с юга. Но Каледин далеко, и его очередь придет. Сколько побед… на внутреннем фронте! Троцкий позже даст нам понять, что другие победы, настоящие, над общим противником еще, вероятно, будут, если мы своевременно откажемся от скрытой оппозиции и если примем соответствующую политику сотрудничества, которую наши демократии обязаны предложить революционной России.
