Сегодня вечером встречаюсь с Жоржем Вейлем>{16}. В тот момент, когда Германия и ее агенты пытаются представить дело так, будто вопрос об Эльзас-Лотарингии по-прежнему является главным препятствием на пути немедленного мира, наш товарищ со своей точкой зрения рискует быть неправильно понятым и истолкованным здесь. Следует быть в величайшей степени осмотрительным. Я даже думаю, что он будет достаточно благоразумен и, по крайней мере на время, пока находится в Петрограде, замнет эту проблему на фоне комплекса вопросов, возникающих в связи с угнетенными народностями. Здесь у нас, к счастью, есть для пропаганды более благоприятные области.
Искренне ваш.
Петроград. 18(31) окт.
Дорогой друг,
Вчера я был у Плеханова в Царском Селе. Как вам известно, он очень болен. Он принял меня лежа в постели. Беседа была долгой. Попытаюсь точно изложить то, что он говорил.
Внутренняя политика
«Уезжая из Петрограда, Альбер Тома говорил мне: „Оставляю Россию в состоянии тихой анархии“. Напишите Альберу Тома, что анархия обострилась, что она уже более не тихая, что завтра она станет жестокой, потом кровавой».
Плеханов считает, что «выступление» (по-русски в тексте. — Примеч. пер,) у провозглашенное большевиками, начнется в ближайшее время. Очевидно, что не между 20 (2) и 25 (7) октября, как объявляется, но в какой-то другой момент, предположительно до конца ноября (открытие Учредительного собрания).
Это вооруженное восстание будет иметь целью свержение Временного правительства и взятие власти большевиками, первым шагом которых станет, вероятно, заключение мира. Руководство большевистского движения разделилось по вопросу о своевременности этой акции. Ленин и Троцкий требуют выступления. Каменев, Зиновьев, Рязанов и большинство других лидеров хотели бы избежать его, опасаясь неудачи и еще больше, может быть, успеха. Они понимают, что слишком многое обещали, чтобы суметь все выполнить. Приход к власти продемонстрирует бессилие большевиков и разом приведет их к краху. Однако множество рядовых большевиков идут за Лениным и Троцким ко второй революции. Похоже, задержать взрыв уже невозможно. Плеханов убежден в его неизбежности и желает его страстно, настолько, что дал понять — и это он, чья щепетильная демократичность вам известна — что если выступление не начнется самопроизвольно, его следовало бы спровоцировать. Он, в частности, думает, что положение в стране будет ухудшаться впредь до тех пор, пока пропаганда большевистских банд — чудовищной смеси из утопических идеалистов, глупцов, нечестивцев, предателей и анархистов-провокаторов — будет продолжать отравлять фронт и тыл.
