— В партизанах не была. А натерпелась. Не приведи господь вам такое.
— В партизанах были? — подсела к ней рыжеватая.
— Муж был в отряде. Была и я в лесу. Всем досталось. И в лесу, и в хатах. Всюду — пекло… — женщина смолкла и повернулась к окну.
II
А за окном вагона проносились пожелтевшие березы, уже вспыхнувшие багрянцем трепетные осинки. Небо прояснилось, обещая назавтра светлый погожий день.
— А где вас застала война? — не утерпел я, чтобы не спросить.
— В Слуцке. Педучилище кончала, — охотно ответила женщина. — Вечером двадцать первого июня были танцы во дворе общежития. Расходились веселые. Некоторые остались стоять с хлопцами. Хоть комендант не разрешал задерживаться. Ругался. Но где ты удержишь? Молодые ведь, — мягко улыбнулась рассказчица. — И вечер был теплый, тихий. В комнате долго смелись. Не могли угомониться. А назавтра по радио объявили — война. В городе поднялась суетня. В нашем училище начали формировать новобранцев. А нам еще оставался последний экзамен — русский язык и литература. Сдавали уже в общежитии. Преподаватели были грустные. Мы — тоже. Сдали экзамены. Получили справки. Дипломы не успели выписать. По распределению я должна была ехать в Гродненскую область. Куда поедешь, если там уже немцы. Пошла с подругой в свою деревню. Только вышли за город. Как загудело в небе. Черные самолеты с крестами налетели. Как воронье. Семнадцать мы насчитали. Начали бомбить станцию, склады. У дороги бомбы рвутся. Земля стонала от взрывов. Мы бежали. Падали, в кустах прятались. Набрались страху. Почувствовали, что такое война.
Ну, добрались домой. Работала с мамой в поле. Лето же на дворе. Работы полно. Отца взяли на фронт. Брат старший служил под Белостоком. И вот однажды мы с мамой пололи лен на огороде. И землянку там выкопали. День теплый, ласточки летают. Вдруг затрещало что-то на Слуцкой дороге. Глядь, немцы на мотоциклах. Хочется посмотреть. какие они, и страшно. Забежали мы в хату и в окно наблюдаем. А они промелькнули. Только в форточку смрадной гарью дохнуло. Начала власть немецкая устанавливаться. Старостой сделали Барковского Рыгора. Хата его стояла на краю деревни. Он, подлюка, выдал немцам пятнадцать наших мужчин, активистов. Похватали их немцы и всех расстреляли… — Женщина достала носовой платок, отвернулась к окну. Помолчала, будто ей трудно было дышать, но потом заговорила снова: — Вернулись домой окруженцы. Прятались в лесу, ночью приходили в деревню. Как-то один наш парень, Петрок, он тоже пробился из окружения, говорит мне: «Анюта, ты слышала, что у нас партизаны есть?» — «Ну. слышала. А видеть их не видела». — «Будешь нам помогать?» — «Кому это вам?» — «Партизанам. Я установил с ними связь. Только никому…» — «Зачем тогда говорил?. Раз не доверяешь». Петрок, высокий, стройный, красивый парень… Согласилась помогать. Стали мы встречаться. А там и поженились. Война войною, а жизнь свое берет…
