— Все равно: бара, бир, вера разна, а царь один, — отшучивается Сеня башкирской пословицей, неточно переведя на русский язык.
— Давай зажигай!
Алеша уже курил, но только мох, а махорки никогда в рот не брал, однако на вопрос Миши он отвечает гордо и независимо:
— Курил сто раз.
— Ладно, — с ехидством заключает Миша. — Только чтобы весь дым глотать в себя. Посмотрим, что вы за табашники!
После нескольких затяжек крепкой махоркой каменная глыба вдруг сдвигается и идет кругом. Когда выкурили по две цигарки, у Алеши и Сени началась рвота, они не могли подняться на ноги. Все кружилось, болела голова, тошнило.
Миша с Федей тоже чувствовали себя неважно, но храбрились и предлагали идти дальше. Чтобы заставить Сеню и Алешу подняться, Миша пошел на хитрость: собирая провиант, он лукаво подмигнул Феде:
— Ладно, пусть остаются, отдышатся — придут сами. Мы не казенные ждать такую кислятину, пошли. А не придут, — внушительно пригрозил Миша, — так расскажем матерям, как они ягоды собирали.
Угроза подействовала. Сеня заплакал:
— Я пить хочу.
Алеша тоже попросил пить.
— Нате, дуйте. Свяжешься со шпингалетами — одна маята, — ворчал Миша, подавая Сене бутылочку с молоком, — только чтоб пополам.
После выпитого молока мальчишкам стало легче.
— Ну, инвалидная команда, шагом марш! — громко скомандовал Миша. Группа лениво поплелась дальше.
Алешу все еще тошнило. Он с трудом передвигал ноги. Хотелось остановиться и снова лечь на землю. Сене тоже было нелегко, он даже позеленел весь, но старался отвлечься.
— Алеша, а ты домового видел?
— Я-то? Нет, а что? — с трудом ответил Алеша.
— А я видел, — таинственно сообщил Сеня. — Ночью вчера проснулся, смотрю: в переднем углу под столом стоит, глаза, как огни! Я ближе к бабушке, а он обратился кошкой да как в дверь полыснет. Уж я испугался!
— Большой?
— Домовой-то? Больше кошки, с ягненка.
— А мне бабушка говорила, что он может быть и с корову, и с лошадь.
— Ну, это у кого как, у нас в бане только с мышку, а кричит по ночам как! Ух! Прямо страшно.
— А дедушка мне говорил, — уже с усмешкой заметил Алеша, — что по ночам это сова кричит.
— Вот уже сказал, — рассердился Сеня, — сова? Сам ты сова! Я вот скажу домовому, как ты его совой ругаешь, тогда…
— Держи! Лови! Бей! — закричали идущие впереди Миша с Федей.
— Хорек курицу украл, лови! Бей!
Но крик ничуть не смутил разбойника. Не обращая внимания на ребят, он пересек дорогу и помчался дальше.
Схватив камни, ребята бросились вдогонку, на ходу швыряя ими в хоря. Когда один из камней упал совсем близко от зверька, он подпрыгнул, остановился, посмотрел на упавший камень, затем бережно положил курицу и с писком бросился на своих преследователей.
