– Почему вы решили, что я смогу найти более подробную информацию, чем Адилия Сафарли? – осторожно спросила она.
– Потому что… – Вернон протянул руку к шнуровке на груди ее платья, и Аника подумала, что сейчас ее снова уложат на старый липкий диван, но глава колоний лишь педантично поправил пару узлов. – Потому что у Адилии не было той базы, которая будет у тебя, – сказал он и снова пытливо уставился Анике в глаза. – Как социолог ты, должно быть, знаешь, что в Первой колонии находился архив от начала Возрождения. Наше общество ценило жизнь каждого человека, и каждая личность тщательно документировалась…
– Вы хотите, чтобы я создала реконструкцию вашей родословной на основе баз данных Первой колонии? – растерялась Аника. – Но ведь там сейчас Город клонов. Я не могу… Никто не может попасть туда. Это закрытая территория, к тому же… – Сейчас она предпочла бы еще раз оказаться на кожаном диване, чем вести этот разговор.
– Путь в Первую колонию есть, – сказал Макс Вернон.
– Путь? – Аника вспомнила свою подругу Лолу Бор.
– Там живут не только клоны. Мы отправляем в Первую колонию и простых людей.
– Промывая им мозги! – Аника хотела развернуться и убежать. «Пожалуйста, – думала она, – пусть это окажется просто дурной сон». – Я видела, что стало с моей подругой! Это была уже не она! Вы что, предлагаете мне пройти через это? Да вы… вы… вы спятили!
– Давай я сделаю тебе еще выпить.
– Не хочу я пить!
– Я настаиваю.
– Настаиваете на чем? Чтобы я дала согласие отправиться в Город клонов?
– Никто не будет промывать тебе мозги, – голос Макса Вернона был спокойным, размеренным. – Как глава колоний я могу обойти пару законов, а если потребуется, то и написать пару новых. Вопрос по Городу клонов давно назревает. Люди сомневаются в целесообразности этой программы. Тебе ли не знать? Твои последние родственники занимались именно тем, что пытались поставить под сомнение гуманность трансплантации. Сейчас в обществе все больше людей, которые голосуют за то, чтобы отменить изъятие органов у клонов. Многие предлагают наделить их правами, признать их гражданство. Твоя статья год назад ставила под сомнение заявление ученых об отсутствии собственного мнения у клонов. Конечно, статья не была столь радикальной, как многие другие, но кому, как не главному социологу нации, заняться этим вопросом? – Макс Вернон взял Анику за плечи – его руки были нежны и грубы одновременно. – Рассматривай это как сделку. Я позволю тебе изучить Город клонов и гарантирую в случае своего повторного избрания принять во внимание выводы, которые ты сделаешь, а ты в свою очередь реконструируешь для комитета две родословных и поможешь мне победить на выборах… Твои предки мечтали о такой возможности. Не говори, что ты откажешься, спустив в унитаз все, за что боролся твой род на протяжении последних поколений, теряя политический статус. Не говори, что примирилась со своей репродукционной функцией как единственно полезной для общества. В первую очередь ты социолог. Я вижу это прямо сейчас, потому что заинтересовал тебя. Во вторую очередь – женщина. Я видел это недавно на диване. И не говори, что тебе не понравилось то, что было. И только в третью очередь ты мать. И оба мы знаем, что время быть матерью для тебя еще не пришло.
