— Ну-ну, дальше!
Из темноты пришло плачуще-раздраженное:
— Я назвал четыре стороны света! Пятого угла еще не придумали, хотя нам нужен до зарезу!
Таргитай повздыхал, спросил безнадежным голосом:
— Придется идти через Светлолесье?
— Всего Светлолесья — узенькая полоска. Туда забегают лютые звери из Черного Леса. Я долго думал, Тарх… Придется идти через Болото.
Таргитай ахнул:
— Это же верная погибель!
Олег промолчал, в темноте Таргитай услышал хруст пальцев, тяжелое дыхание, словно волхва засасывала топь, а он хватался за острые стебли.
— От волхва к волхву передается, что на болотах живут какие-то люди. Их так и кличут: дрягва, дряговичи, болотники. Больше о них ничего не знаю.
— Думаешь, примут? Чужаков положено убивать сразу.
— Здесь мы уже мертвые, — ответил Олег едва слышно.
Долго лежали молча. Таргитай прислушивался к скребущимся звукам по ту сторону стен дома. Заскрипело крыльцо, кто-то попытался раздвинуть ставни.
— Почему не допустили до обряда? — спросил он. — А если бы я прошел?
В темноте Олег шлепал по мокрому от слез лицу, вытирал щеки. Ответил прерывающимся голосом, как после долгого плача:
— Даже из отобранных проходят не все. Булгак вон третий раз идет. Терзают жутко, поверь! Только человек с каменным сердцем может оборачиваться волком, затем снова принимать человечью личину. Сколько потеряли, не счесть! Большой соблазн остаться волком навеки…
Таргитай не поверил:
— Что ты мелешь?
— Тарх, волком жить спокойнее. Наша жизнь невыносима. Злые силы прижимают человека к стене, а податься некуда! Иной сдается слабости… Да-да, перекидывается волком.
— Пройдя Обряд?
— Даже камень со временем трескается, рассыпается в песок.
— Вот куда делся мой любимый вуй Ждан!
— Падать легко, подниматься трудно. Для того и придуман Обряд, чтобы удержать…
За стеной прошел кто-то огромный, тяжелый. В трубе охнуло, зашуршало. Тьма сгустилась, стало тяжелее дышать. С нагретых валунов несся храп Тараса, тихонько постанывала Росланиха.
— Олег, разве мы были с берами одним народом?
Олег ответил сразу, даже всхлипывать перестал:
— Беры жили могучим племенем. Обитали в пещерах, не в логах. Никакой зверь не знал, встречаясь в Лесу с бером, разорвет или угостит ягодами. Беры могли сбрасывать шкуру, ходили на задних лапах, разговаривали… Я не дознался, почему разделились на беров-зверей и беров-людей. Теперь нам запрещено даже упоминать о них, чтобы отрезать дорогу назад.
— А они знают?
— Смутно помнят. И мы помним. Охотимся, как на зверей, но поминаем, просим прощенья у убитых, устраиваем комоедины, медвежьи праздники. Но беры звереют все больше, а нам завещано раздувать священный огонь, что заронил в наши души великий Род… Ты спишь?
