Святой Грааль | страница 39
Томас сел, чувствуя, что его убеждениям нанесено оскорбление, спросил с достоинством:
— Ты о чем, сэр калика?
Олег тоже сел, посмотрел на солнце:
— Надо ехать. К вечеру прибудем в село, о котором говорил. А там расстанемся. Тебе в Британию, мне — на Русь. Впрочем, можешь отдохнуть еще, а я поеду.
Он поднялся, отряхнулся, оглушительно свистнул. Конь вскинул голову, нерешительно проломился к нему через кусты. Олег прыгнул в седло, опять же не касаясь стремян. Конь даже присел под тяжелым телом.
Томас подхватился, вскрикнул:
— А котел?
Олег помахал рукой:
— Возьми, тебе понадобится в пути.
— А тебе?
— Я привык довольствоваться малым.
Он начал поворачивать коня, и Томас закричал торопливо:
— Погоди, сэр калика! Я принимаю твое любезное предложение доехать до села вместе. Любая дорога короче, если есть спутник.
Лицо калики не выразило радости, похоже предпочел бы остаться наедине с мыслями о высоком, но Томас поспешно вылил остатки похлебки на горячие угли, сунул котел в мешок, торопливо напялил доспехи, даже не застегнув на спине пару важных пряжек.
В седло он влез с натугой, сам не пушинка — сто девяносто фунтов, шестьдесят фунтов железа, не считая меча, копья и щита, но конь под ним пошел привычно, тяжело бухая в землю огромными стальными подковами.
Обогнали телеги, нагруженные бедным домашним скарбом. Под навесом сидели женщины, дети, а мужчины управляли лошадьми — сухими, тонконогими, словно неистовый зной вытопил из них не только жир, но и мясо. Огромных франков провожали неприязненными взглядами, но когда Томас грозно зыркал на них через прорезь шлема, поспешно опускали глаза.
— Сэр калика, — внезапно сказал Томас. — Мы оба из Иерусалима возвращаемся на север... Могли бы еще не одни сутки ехать вместе!
Калика покачал головой:
— Я не жалую боевые забавы.
— По крайней мере могли бы ехать вместе еще долго! А если придется браться за меч, то справлюсь один.
Он прикусил язык, вспомнив, что калика был свидетелем того, как он «справился»: сам выхаживал, отпаивал травами, перевязывал раны.
— Нет, — ответил калика твердо, и Томас понял, что ничто не сдвинет калику с его решения. — Я другой. У тебя совсем другая дорога, как и в жизни. К тому же ты что-то скрываешь... Я чую странность. Большую странность. И непонятную опасность, что связана с тобой.
— Опасность, — повторил Томас с недоумением. — Какая опасность... Впрочем, разве жить вообще не опасно? Тем более рыцарем?
Калика помолчал, затем, видя, что рыцарь в нетерпении ерзает, ждет ответа, сказал нехотя: