Калика стиснул зубы, тяжело вздохнул. Ноги словно сами раздвинулись в боевую стойку, он взял меч в обе руки и стал ожидать.
Томас выбежал, прижимая к груди кожаный мешок. В другой руке держал обнаженный меч. Забрало было опущено, Олег не видел лица рыцаря. По железу доспехов стекала кровь. Он перепрыгнул через убитых, споткнулся о раненого, что пытался ползти, сказал тяжело:
— И здесь... С той стороны в зал ворвались невольники. Хотели изнасиловать баронессу.
— И ты, конечно же, расправил плечи, грудью на защиту?
— Ну... к тому времени я еще не нашел чашу!.. Троих пришлось...
Калика бросил, морща лицо:
— Не поспешил?
— Третьего рассек, потом увидел ее недовольное лицо, засомневался... Где кони?
— По всему замку резня, грабеж. А в башне забаррикадировались арбалетчики, отстреливаются. Если через двор, то истыкают стрелами так, будто мы родились ежами. Сумеешь спуститься со стены в этом железе?
— Быстрее обезьяны! — заверил Томас.
Он побежал за каликой, тот легко несся через переходы, поднимался по лестницам, проскакивал залы, словно давно знал замок. Невольники рвали дорогие портьеры, крушили топорами мебель, в одном месте калика пронесся через горящий пол, на миг исчез в дыму, Томас ускорил шаг, боясь потеряться. Когда выбежали на стену, небо уже блестело синевой, одинокое облачко полыхало оранжевым, зато двор был освещен багровым огнем пожара: горела выброшенная мебель, богатая одежда. Страшно кричала челядь — озверевшие от крови невольники резали за то, что прислуга ела сытно, спала у теплых котлов на кухне, не знала страшного труда в каменной яме...
Со стены, укрепленная между зубцами, вниз тянулась веревка. Близ замка стояли привязанные к дереву два рослых коня. К ним уже бежали полуголые люди, привлеченные густым дымом, криками из замка.
Томас выругался, оттолкнул калику и первым начал спуск. Умело обхватив веревку железными перчатками и зацепившись ногами, он быстро соскользнул, замедлив движение лишь перед самой землей. Когда Олег спустился — не так быстро, чтобы не сорвать кожу с ладоней, — Томас уже спешил к коням, крича и размахивая мечом.
Поселяне остановились, посоветовались и, обогнув опасного рыцаря, бросились к воротам замка. Томас обернулся к калике, указал на веревку:
— Надо бы захватить... В дороге и веревочка пригодится!
— Хозяйственный! — удивился Олег. — Поехали я две взял. Захочешь удавиться — только свистни.
Томас отвязал повод, жеребец обнюхал его, радостно фыркнул. Томасу показалось, что глаза жеребца блеснули гордостью, когда унюхал кровь на доспехах хозяина — всем лютням боевой конь предпочитал рев боевой трубы, зовущей в атаку, когда тяжелой массой стремя в стремя несется стальная конница, сокрушая все на пути!
