«Представители нефтяной компании, — говорилось в конце статьи, — ожидают решения в ближайшие несколько недель».
Я держала в руках газету в значительном недоумении. Я не могла понять, почему Робин не обсудил с нами этот последний поворот событий. Или это все сэр Беркли охранял меня? Я закрыла печатную машинку, все еще находясь в глубокой задумчивости. Я подошла к распределительному телефонному щиту, чтобы направить все входящие телефонные звонки через дворецкого, и тогда я заколебалась, рука моя дрогнула. Могу ли я позвонить в офис «Вестника» и позвать Робина? Я думала, что могу, но чувство гордости остановило меня. В последний раз я видела Робина два дня назад. Он сопровождал прекрасных мисс Крисп и их дедушку к машинам.
Так, вместо того чтобы набрать номер, я переключила линию на рабочий кабинет. Я спросила сэра Беркли, видел ли он статью в «Вестнике». Если нет, то в ней содержатся новости, которые очень понравились бы ему и привлекли бы его внимание. Скважина была законсервирована, окрестности стали опять нашими, такими родными. С неожиданным богатством, что, оказывается, лежит буквально под нашими ногами, подобно железу для пушек Тюдора и ружей Нельсона, мы обладаем материальным сырьем, необходимым во время критического положения.
И если сэр Беркли знал это, но не сказал, тогда, по крайней мере по этому поводу, он мог бы учесть мое личное мнение и поставить меня в известность.
Телефон звонил очень долго, прежде чем в кабинете кто-то ответил. Я хотела положить трубку, и тогда вдруг ответили.
Низкий знакомый голос неторопливо сказал:
— Здравствуйте. Вы желаете говорить с сэром Беркли? — Это был Билл Напьер. — Я позову его для вас. Он в другом крыле, проверяет некоторые карты.
Он говорил как любимый заботливый жених, уже интересующийся состоянием поместья, я даже присела.
— Все хорошо. Не надо беспокоить его. Ничего важного, это может подождать до завтра.
Утренние минуты тянулись долго. Уже много воды утекло как в переносном, так и в прямом смысле, прежде чем он позвонил. Я чувствовала себя несчастной и опустошенной после короткого разговора с Биллом по телефону. Я ощущала себя более отвратительно, нежели тогда, когда покидала его. И хотя я и сказала себе, что больше этот человек меня не интересует, я оплакивала воспоминания детства.
Скрытность сэра Беркли я оплакивала тоже. Мой работодатель исключил меня, по сути, обманул. Почему он едва упомянул, что Билл, мой закадычный друг, будет его гостем сегодня днем? Конечно, наш рабочий разговор сегодня утром был коротким. Сейчас я начинала думать, что мой работодатель просто отвлекся. Он провел вчера вечером довольно тяжелый званый обед, за исключением того, что лейтенант Хамфрис был практически сражен стряпней Марии. Но ни одного момента для дружеской беседы, которые часто имели место, не было.
