— Не такая уж…
Несмотря на призывы Красс ускорить шаг, мы брели совсем медленно. Наверное, хоть все и строили мужественные лица, отказываться от красоты не хотелось: слишком привычная маска, слишком необходимая в нашем обществе, где малейшая слабость может и обернется крахом.
У меня тряслись руки, когда работники медцентра выдавали небольшой ящичек с очистителями. Мне — небольшой. Тине пришлось остаться: у нее нашли импланты. Юноши — им было проще. К мужчинам общество снисходительнее и не нужно так радикально исправлять недостатки природы, как нам. Они и краску смыли прямо на месте, еще и подстриглись.
Дэйн стал много светлее, исчезло золото с волос, загар поблек, а Тордак… этот как был смуглым шатеном, таковым и остался.
Возвращались втроем. Красс куда-то ушел, передав нам на браслеты карту. Дэйн, как самый знающий, вел на по коридорам, пока не застыл напротив широких двустворчатых дверей. На ней уже стояли наши имена.
— Вперед в новую жизнь? — хохотнул здоровяк Тордак и первым приложил браслет напротив своего имени. Буквы засияли и продолжили гореть даже после того, как он вошел.
— Показывают, кто на месте, — пояснил Дэйн. — И во всех аудиториях тоже прикладывать надо, и в библиотеке. Это — он кивнул на браслет, — наш ключ ко всему, что здесь есть. И плюс, помогает службе безопасности знать обо всех передвижениях. Не удивлюсь, если они и разговоры слушают. Да, спецы?
Браслет ничего ему не ответил, даже панелька не появилась, но мне стало не по себе. Одно дело предполагать, другое время слышать от другого. Волнение опять накатило волной, участился пульс, и мне пришлось глубоко вдохнуть.
Больше не выжидая поднесла браслет к имени и шагнула в нашу общую, на четверых, гостиную. Большая панель на стене — для любителей шоу и чтобы не пропустить выступлений императора, три дивана, игры, вдалеке, стол с рельефной картой, даже рояль имелся. Все — что угодно, лишь бы дети не плакали. В очередной раз вспомнились слова о случайности. Да уж, случайностей здесь не бывает и быть не может. Зачем разбазаривать имперскую казну на плебеев.
— Народ, комнаты нам тоже выбрали. И имена кураторов уже указаны. У мелкой действительно Хельдеран.
— А у тебя? — откликнулся Дэйн.
— Критер, — едва удержался, чтобы не сплюнуть, Тордак. Судя по свисту Дэйна, этот куратор являл собой нечто незначительное, если не пустое место. Черт! Уже и сама начала делить людей на классы. Нельзя, нельзя, нельзя… и сама не лучше. Любая жизнь священная, любая… и нет тех, кто выше. Нет. Просто не существует.
