Этой стороне штаба охрана не уделяла столько внимания, так как было маловероятно, что кто-то решится бежать в месте самого оживленного движения работников колонии. Вертикально по углу здания полой спиралью свисала проволока, обвитая особой режущей лентой с очень острыми, прорезающими все краями. Внутри, вдоль этой колючей трубы был протянут толстый жгут электрических кабелей, цепляясь за которые Вадим должен был подняться на карниз здания. Худой и гибкий, он надеялся пролезть внутри тесной спирали. Что было на той стороне штаба, какие могли быть препятствия, Вадим не знал.
Он долго возился с проволокой, раздвигая и разрезая ее ряды, делая вход в спираль. Ножницы, подаренные Риверой, вначале резали хорошо, но потом разошлись, стали заминать проволоку, и Вадиму пришлось их выбросить. Руки покрывались царапинами, в какой-то момент больно обожгло глубоким разрезом. И это был только первый разрез из сотен, полученных на семи метрах колючего пути. Наконец он проник внутрь спирали, ухватился за кабели. Их было три: два тонких и один толстый, гладкий. Рука скользила, но, цепляясь за скрутки проволоки, соединявшей кабели, он стал медленно подтягиваться, упираясь ногами в стену и проволоку. Нога сдвинула кольца проволоки вниз, перекосила всю спираль, проволока прижалась к спине и впилась в кожу.
Кабель был скользким от дождя, руки онемели от сильных сжатий, работал каждый палец, каждый ноготь, цеплявшийся за скрутки проводов. Всякое движение вверх давалось страшной болью. Режущая лента полосовала его куртку и впивалась в тело. То ли кровь, то ли дождевая вода стекали струйками, и он чувствовал движение каждой из них. Шипы проволоки впились со всех сторон, как стальной осьминог с тысячью режущих когтей. Осьминог не пускал вверх. Но и вниз двигаться он уже не мог. Спираль схватила его одежду и держала на весу.
«Господи! Помоги, Господи… Не оставь висеть здесь…»
Он представил себя повисшим в проволоках и хохочущих офицеров внизу, рассматривающих его. Сила отчаяния двинула его вверх, он с ожесточением перебирал руками по кабелю, чувствуя, как сдирается его кожа.
Очумевший от боли, он добрался до карниза, прижался к мокрым доскам фронтона, посмотрел в сторону вышки. Часовой, похоже, ничего не замечал. Вадим с трудом передвинулся вдоль карниза и, держась за все тот же протянутый кабель, прошел на другую сторону здания. К ней примыкал невысокий бетонный забор. Эта территория осматривалась уже с другой вышки, но с этой стороны свет прожекторов был слабым. Вадим держался за край шиферного листа, смотрел на асфальтную площадку, стоящую на ней легковую машину, потом посмотрел в темную даль, где были видны огни поселка, за которым должно быть озеро, немного постоял и обреченно прыгнул вниз.
