Двадцать человек — главным образом, те, кто не слишком дружил с морем, или имеющие серьезные проблемы с испанским правосудием, решили остаться добровольно, рассчитывая устроить свою жизнь на этой прекрасной, плодородной и гостеприимной земле. К сожалению, двадцати человек оказалось недостаточно; нужно было оставить на острове по крайней мере еще столько же — по доброй воле или силой.
— И исходя из чего будут решать, кого приговорить к изгнанию, возможно вечному, из своих домов и семей, если мы не знаем, когда вернемся и вернемся ли вообще?
Вопрос мастера Хуана де ла Косы повис в воздухе, и все глаза собравшихся в хижине обратились к вице-королю, на котором лежала ответственность, но дон Христофор Колумб в очередной раз продемонстрировал удивительную способность уходить от решения сложных вопросов.
— Пусть решат сами, — сказал Колумб.
— То есть как? — удивился старший из Пинсонов. — Почему решать будут они?
— Потому что именно они должны это сделать, — прозвучал краткий ответ. — Не считая Кошака, рулевого, оставившего свой пост — должен же он хоть как-то искупить свою вину. Плюс три-четыре бунтовщика, которых я предпочитаю оставить здесь. Что касается остальных, то придется решать путем голосования, кто плывет назад, а кто остается.
— Кончится тем, что они друг друга поубивают!
— Ничего, мы постараемся этого не допустить. Я хочу, чтобы эти имена завтра же лежали на моем столе, потому что через пять дней мы снимаемся с якоря и берем курс на Испанию. Чем скорее отчалим, тем скорее вернемся.
Как-никак, а адмирал был вице-королем Индий и мог отдать любой приказ, в том числе казнить любого, причем ни перед кем не отчитываясь, и потому никто не желал оспаривать его решения.
Количество добровольцев и осужденных все равно оставалось недостаточным, и теперь предстояло определить еще двенадцать человек, чтобы оставить их на острове «по-хорошему или по-плохому». Но вопреки решению адмирала, выборы этих несчастных прошли не путем голосования, а при помощи процедуры, с результатами которой людям намного проще было смириться, учитывая их привычки, а именно — при помощи карт.
Все, за исключением стариков, больных и отцов многодетных семей, собрались в одной из отдаленных хижин селения — подальше от зорких глаз адмирала и его ближайших сподвижников. Здесь они расстелили грязное одеяло, на котором Кошак, взявший на себя роль крупье, поскольку ему уже нечего было терять, раскидывал карты.
