Им предложили попробовать зажаренную на углях огромную ящерицу, называемую игуаной; вид она имела довольно-таки неприглядный, но на вкус оказалась превосходна. Потом все чинно расселись вокруг костра, и старший из туземцев осторожно зажег факел.
Необъятная тослтуха раздала присутствующим какие-то толстые свитки из коричневых листьев, и туземцы взяли у старика угольки и приложились к ним кончиками этих трубочек, а через другой конец глубоко вдохнули.
Испанцы наблюдали за ними с удивлением.
— Что это они делают, черт подери? — в ужасе спросил Родриго из Хереса. — Легкие же сожгут!
Через некоторое время туземцы с явным удовольствием стали выпускать изо ртов дым, и вскоре по деревне разнесся странный запах — и едкий, и сладкий одновременно, плотный и незнакомый.
— Наверное, это чтобы отогнать комарье, — предположил канарец. — Никогда не видел таких здоровенных.
— Или чтобы сдохли блохи, — ввернул обращенный еврей. — Погляди, как друг дружку окуривают!
— Колдовство! — заявил Родриго из Хереса.
Вскоре женщина, чья широкая улыбка беззастенчиво демонстрировала отсутствие зубов, вручила трем испанцам свернутые трубочками листья. Моряки взяли их с нескрываемой тревогой.
— Та-бак, — объяснила женщина, ткнув каждого пальцем в грудь. — Табак.
— Табак, — повторил Родриго из Хереса, покрутив пальцами странный сверток листьев. — И что она этим хочет сказать, черт побери?
— Наверное, хочет, чтобы мы тоже пустили дым, — предположил Луис из Торреса. — Похоже, взаимное окуривание у них что-то вроде знака уважения.
— Не станем мы коптиться как ветчина! — возмутился Родриго. — Лично я отказываюсь.
Тем не менее, Сьенфуэгос с удовольствием принял предложенный одним из туземцев горящий факел, и, поразмыслив несколько мгновений, поджег конец трубочки и с силой вдохнул.
Сноп искр посыпался на Родриго из Хереса, тот резко подпрыгнул, отряхиваясь.
— Мать твою за ногу! — в ярости рявкнул он. — Смотри, что ты наделал, придурок!
— Прости! — извинился рыжий. — Это не так просто, как кажется.
Он попробовал снова, и теперь глубоко затянулся, но тут же рухнул навзничь, так отчаянно закашлявшись, что казалось, вот-вот задохнется.
— Боже правый! — вышел из себя королевский переводчик. — Что с тобой сделали эти дикари? Тебя отравили?
Туземцы же, в свою очередь, зашлись в приступе смеха, а двое из них помогли парню встать на ноги и стали хлопать его по спине.
Со слезами на глазах пытаясь переварить дым, канарец еще долго кашлял, хотя и не выпустил из рук табак, который с интересом разглядывал.
