Кто бы это мог быть? Синичка? Не умеет она так протяжно и громко. Иль, может, какой «озимый» соловей залетел к нам в март?
Пичу-пичу-пичу-пичу!.. Пичу-пичу-пичу!.. Пичу-пичу-пичу-пичу!
Передохнув минуту-другую, певец сменил мелодию: ти-ти! Ти-и-и-и! Ти-и-и! Ти-ти! Ти-и! Короткая пауза — и снова солист запустил «соловья». Потом вдруг без всякого перехода в окно стрельнула бойкая перепалка: «Спать пора! Спать пора!»
«Э-э, брат, ты что-то путаешь…»
Певец не смутился и тут же выпалил с поправкой: «Встать пора! Встать пора!»
«Ну, это другое дело, хоть и не совсем по грамматике».
Исчерпав себя, «перепелка» пропала. А ее голос в эфире сменил совсем не песенный посвист, чередуемый с характерным пощелкиванием.
Ах, вот оно что… Спешу к окну. И прежде чем вижу на яблоне у старого скворечника два длинноклювых силуэта, осеняет: это же скворушка для подруги своей припоминает прошлогодние песни…
НЕБЕСНЫЙ МИКАДО
Восток отполыхал в полнеба, стремительно накаляя его. Вот и царь приподнял над горизонтом свой румяный лик.
Шагаю ему навстречу, дерзко разглядывая его неоформившееся величие. Смотрю долго-долго, пока он не подает первые признаки недовольства моей непочтительностью: сначала щурится в хитрой улыбке и прощупывает меня взглядом первых «зайчиков». Изучил. Понял, что не тот соперник, и снисходительно заиграл румянцем, все больше распаляясь в своей игре. Шутя ослепил и залился беззвучным смехом, салютуя сам себе буйным разливом света.
И намека на соперничество не терпит этот небесный микадо.
Отвожу глаза и чувствую, что наказан за дерзость: куда бы ни бросил взгляд — всюду видится мне золотой хохочущий лик, заслонил все. Даже лица людей расплываются в хитрую улыбчивость светила.
Так-то вот соперничать с их величествами.
ТАКАЯ АРИФМЕТИКА
Первоклассник Вовка отчаянно нагрубил бабушке, которая на самом интересном месте вмешалась в его «войну» и заставила сменить автомат на школьную ручку. Просить прощения наотрез отказался. Вечером отец беседовал с сыном:
— Ты любишь маму?
Предчувствуя в этом вопросе начало родительской нотации за дневные подвиги, Возка, потупив взор, обреченно ответил:
— Люблю…
— Уважаешь ее?
Сын с недоумением покосился на отца: мол, что за вопрос — раз люблю, значит, и уважаю, но «заострять» не стал и ответил, как требовалось:
— Уважаю.
— Мама тоже любит и уважает свою маму… И помни всегда, сынок, что бабушка — это мамина мама.
Вовка оживился, навострил уши, что-то соображая, и выпалил:
