— Да не Багира это, а Ночка, — уточняет мама. — Видишь, написано. И не плачет она. Просто задумалась. Африку свою вспоминает. Пошли к лошадке, смотри, как бегает…
Куда ей там бегать на трехметровке, даже карликовой такой. Метнется в одну сторону — два-три стука копытцами — и стена. Метнется обратно… и весь бег. Жалкое зрелище. Но мама хочет отвлечь ребенка от грустных мыслей, ведь порадоваться чудесам заморским привела…
Только какая ж это радость — сквозь решетку?!
Нет, не бывать человеку истинно покойным и вольным душой, покуда живое, свободой рожденное, в клетках томится.
ОДНАЖДЫ
Лишь один раз в жизни пчелам дано право платить за обиду: ужалив, пчела погибает. Но не было случая, чтобы хоть одна из них дрогнула в решающее мгновение и отступила.
Воля инстинкта неумолима и высоконравственна — обидчика надо разить!
АЗБУКА ЛЕСА
Зимой сосны и ели на ветру выводят протяжное «ф-ф-ф-ф».
Облиственные дубы — «ш-ш-ш-ш»…
Голые деревья — «с-с-с-с-с»…
А все вместе — «у-у-у-у-у»…
Учебный год в полном разгаре: ветер азбуку разучивает…
КОГДА ХАРАКТЕР СПИТ
Он был суров на вид и строг по натуре. Никто не знал его улыбки, никто не слыхал его смеха. Они наглухо были зажаты в кулаке характера. И мрачные навеси бровей не поднимались, не расходились до той черты, за которой теплится веселье…
Это был человек, который всегда не смеется…
Но однажды его увидели спящим и не узнали: добродушное лицо светилось детской радостью…
БЕЗ ЛЮДЕЙ
Провожая в последний путь подругу свою, бабушка плакала, жалея вначале об ушедшей из жизни, а потом и о себе…
Внук пытал:
— Ты что, бабушка, смерти боишься?
— Да нет, милый, смерти-то чего бояться, коль срок подходит… А вот когда отнесут тебя на кладбище, закопают, а сами уйдут… Вот тогда и страшно будет… без людей-то…
ПАМЯТЬ
Сон и смерть.
Человеческая память вносит свои поправки в объективную реальность этих явлений…
— Спит как убитый, — с добрым чувством восхищения говорим мы о человеке, поработавшем всласть.
— Лежит как живой! — восклицает печально, прощаясь с тем, кто безвременно покинул нас. — Еще столько мог сделать… Он умер в работе, посреди кипучей жизни своей…
— Нет, он не умер, — протестует Память. — Для нас он живой, только уснувший на долгое долго.
ОТЕЦ
Иногда, шагая домой после трудной и важной работы, вдруг невольно вспоминаю отца. По привычке задумываюсь: а почему я его вспомнил именно сейчас? И, как бы поглядев на себя со стороны, нахожу отгадку — ведь его походкой иду! Размеренной, неторопливой поступью человека, исполнившего доброе, нужное людям дело…
