Рубашки, шорты, джинсы. Красные ковбойские сапоги, кроссовки, лодочки, балетки. И блестящие серебристые босоножки. Закусив губу, Роуэн провела пальцем по декору на носке одной босоножки. Чудесная пара. Роуэн не собиралась их забирать. Как и коралловое платье. И Себа. Это надо оставить.
На открытой полке стояла коробка с нэцкэ. Роуэн потянулась и достала ее. Открыла крышку, судорожно разворачивая статуэтки, пока не нашла смеющегося Будду с озорным взглядом.
Эту она продавать не станет. И с собой не возьмет. Это подарок Себу. Она хотела оставить ее себе, но он влюбился в нее, едва взял в руки. Как и она. И не важно, что это, скорее всего, самая древняя и ценная статуэтка из всех. Теперь почти ничего не важно.
Роуэн поставила ее на полку рядом со стопкой футболок Себа. Там наверняка заметит Будду.
Роуэн уезжала, чтобы начать новую жизнь. Мама права, они в конце концов поубивали бы друг друга. Лучше, если она и дальше будет одна, отвечать только за себя. Так ей точно не будет больно. И ему тоже.
– Снова сбегаешь, надоеда?
Роуэн обернулась и увидела Себа. Он стоял с закрытыми глазами, прислонившись плечом к стене.
– Собираюсь. Мы оба знаем, я уеду, как только встречусь с родителями.
– Да, но не знали, что окажемся в постели на следующий же день. Это все меняет, Роуэн.
– Это просто секс, Себ. Обойдешься и без меня.
Роуэн взвизгнула, когда он подошел к ней, схватил за руки и посмотрел на нее.
– Это не просто секс, понимаешь?
– Тогда что это? И отпусти меня, мне больно.
«Скажи. Скажи, что хочешь, чтобы я осталась. Дай мне повод задуматься, рискнуть».
Себ всплеснул руками.
– Что-то! Не знаю точно, что именно, но мы не узнаем, если ты опять сбежишь.
Что-то? Чего-то недостаточно. Совершенно недостаточно.
– Я уезжаю, а не сбегаю. И никогда не говорила, что останусь. К тому же ради чего мне оставаться? Ради пары месяцев секса? Чего ты хочешь от меня, Себ? Можешь сказать?
Он взъерошил волосы:
– Нет. Может быть, потом. Я еще не думал над этим.
– Видишь, вот в чем наше главное отличие. Тебе важен смысл, а мне достаточно чувствовать, что это правильно. – Роуэн села на край кровати.
– И ты чувствуешь, что остаться правильно?
– Да! Но проблема в том…
– В чем? Она подняла на него полный боли взгляд.
– На этот раз я уверена в том, что разумнее уехать. И не важно, что я чувствую, нужно прислушаться к голосу разума, сейчас я не могу доверять сердцу.
– Почему?
– Потому что ты его разобьешь. А я разобью твое. Это вполне возможно. Если я уйду, сбегу, уеду сейчас, этого удастся избежать. Ты не можешь сказать, зачем мне оставаться. Я не хочу причинять тебе боль, и, видит бог, не хочу, чтобы ты причинял боль мне. Дай мне уйти, Себ, пожалуйста. Всем будет лучше. И ты это знаешь.
