«Оливия» шла проливом, навстречу западному ветру, навстречу океанской волне. Маленькие острокрылые чайки летели за ее кормой и кричали резкими голосами.
На рассвете тусклого мартовского дня, ветреного и бурного, они вышли из пролива в океан, в жестокую качку Атлантики.
В этот рейс на «Оливии» был еще один необычный пассажир: невысокий человек в гражданском платье, с несколько странным для европейца цветом лица, в белой войлочной шляпе шотландского горца. При нем была собака Сам — уродливая, черная, с пригнутой книзу тяжелой квадратной мордой, со злобным взглядом исподлобья и короткими кривыми ногами.
Человек в шотландской шляпе — его звали Аллан Макферней — постоянно носился по палубе с плотно набитым кожаным дорожным мешком и всё хлопотал о том, чтобы этот мешок как-нибудь невзначай не подмочило водою.
Оба старших офицера, Бедфорд и Бриггс, с первого дня невзлюбили Макфернея.
— Заметили ли вы, Бриггс… — с беспокойством спросил капитан Бедфорд майора еще в первый день плавания. — Заметили ли вы, дорогой Бриггс, какая у этого человека шляпа?
— Заметил, Бедфорд! Безобразная шотландская шляпа.
— А фамилия, — сказал Бедфорд, — вы приметьте, какова фамилия; Макферней…
— Бесспорно, — сказал майор, — этот человек — шотландец.
— И значит, — не джентльмен. Шотландец не может быть настоящим джентльменом.
— Никогда! — с глубоким убеждением сказал майор Бриггс. — А цвет его кожи, Бедфорд!..
— Да, — сказал Бедфорд, — удивительная окраска кожи.
— Это не загар. Это печень…
— Конечно, — сказал Бедфорд. — Печень. Этот человек долго жил в тропиках.
— Представьте себе, Бедфорд, он пешком исходил всю Индию и весь ближний Восток. Мне рассказал об этом помощник капитана…
Майор приблизил к самому лицу капитана Бедфорда свои короткие седые, насквозь прокуренные бакенбарды.
— С какой целью, — вот что я хотел бы узнать! — хриплым шепотом сказал майор.
Бедфорд нахмурился.
— Мы с вами отвечаем, дорогой Бриггс, за воинский состав, перевозимый на «Оливии», за двести пятьдесят человек, за две батареи. Надо узнать, что это за человек.
— Да, и что он везет в своем дорожном мешке, — дополнил Бриггс.
Все первые дни путешествия дул резкий ветер, было холодно. Тучи легли на западе сплошной темной полосой. Солдаты зябли на своей нижней палубе, не защищенной от ветра и сырости; они шагали, ежась от холода, или лежали вповалку, прижавшись друг к другу. Дженни не отпускали на верхнюю палубу без теплого кашемирового платка или шали. К вечеру поднимался туман, такой густой, что колокол на носу «Оливии» непрерывно звонил, предупреждая идущие навстречу суда. Каждый вечер Дженни засыпала под этот звон, глухой, настойчивый и тревожный.
