. Он прыгнул на бледных и шуршащих лапах к
кицунэ, а Изанаги создал клинком еще одного. Поле заполнилось волками и лисами, летели обрывки бумажной шерсти и капли чернильной крови. Они выли и шипели, рычали, все это превращалось в какофонию страданий. Изанами кричала, когда падали ее
кицунэ, чернила оставляли черные следы на земле, превращаясь в золотую пыль и поднимаясь в небо.
Изанами пронзила бок инугами, чернила потекли из дыры в его бумажном боку.
- Изанами, хватит! – крикнул Изанаги. Волки окружили его для защиты, обнажив сверкающие белые клыки на лисов, что кусали их за пятки.
- Ты не понимаешь, - выдохнула она. Отсюда он все еще видел личинок на ее коже, слышал щелканье панцирей жуков в ее волосах. – Это не остановить. Во мне не осталось тепла, Изанаги. Я буду всегда убивать. Это мое призвание.
Он сделал это с ней и понимал это. Он хотел смотреть в ее темно-карие глаза, держать ее за руку, но эти чувства уступили его высокомерию. Себя он любил больше, потому она и осталась в одиночестве.
Он увидел, наконец, два камня, склонившихся над пещерой Йоми. Если бы он столкнул их, закрыв это отвратительное место, все кончилось бы. И не будет больше бреши, в которую пролезут ее рисунки и реки тьмы.
Самый большой инугами прыгнул в ряды кицунэ и помчался к вершине пещеры. Лисы кусали его за уши и лапы, пока он бежал. Они преследовали его злыми комками шерсти, волк взвизгивал, когда их клыки впивались в его бумажную кожу. Но он не замедлился ни на миг. Он бежал к краю пещеры и ударился плечом о камни. Лапы его скользили в поисках опоры.
Золотой кицунэ впился в горло волка. Изанаги в отчаянии бросил меч. Кицунэ упал со сдавленным криком, ему вторила с болью Изанами.
- Нет! – вопила она, когти инугами впивались в землю, булыжники двигались к проходу пещеры. Изанами убежала в пещеру, и камни рухнули на проем. От их веса содрогнулась земля, мелкие камни задрожали от землетрясения, волной катясь к выходу из Йоми. Изанаги обхватил себя руками, мчась на вершину утеса, вокруг грохотали камни. Инугами и кицунэ вопили, камни рвали их, ни превращались в чернила и обрывки бумаги ваши. Изанаги спешил на вершину Мира Тьмы, зажав руками уши. Он упал на бок, мир содрогнулся, и все, что он знал, было разорвано и затоплено.
Когда земля перестала дрожать, когда он опустил руки, он слышал лишь тишину и пустоту Йоми.
