– Иногда время течет слишком медленно, – сказал Яромир.
Одевшись, мы втроем пошли на кухню, но перед этим меня ждал еще один удар. Когда мы выходили, Яромир побежал вперед, а Славомир, воспользовавшись моментом остаться наедине, шепнул:
– У меня крепкая жена. Иначе бы она потеряла ребенка, как несколько тех несчастных женщин, кто прочувствовал на себе отголоски вашей магии. Их организм не выдержал.
Твою же ж мать! Я ощутил себя ничтожеством. И в голосе Славомира не было… Ничего.
– Я вообще не подозревал о подобных последствиях, никогда не слышал подобного, – попытался я оправдаться. – И хуже всего, это был единственный способ. Иначе нам всем крышка.
– Да, – сказал он убитым голосом, сжимая кулаки. – Я не боюсь, но это ощущение беспомощности. Оно… подрывает тебя изнутри.
– Учту, надо будет отправить их подальше, перед атакой, – сказал я.
– Да, лучше так, – согласился Славомир, поморщившись.
Правда, после его слов кусок в горло не лез. И, быстро поев, я, вместе с Красимиром, тезкой командира наемников, немолодым воином с незаметной внешностью, и Евлампием, молодым оболтусом, стеснявшимся своего имени, который просил называть его Глазастиком, отправился, по тракту, вперед. Одиночество в данной ситуации мне са-а-авсем не повредит.
– Мы следуем за вами, – сообщил Красимир кратко, погладив свои усы.
– Выбери место сам, лишь бы обзор был получше, – быстро ответил я.
– Далеко не будем отъезжать, коней оставим неподалеку, – озвучил он свои планы. – Враждебную магию, эээ…
– Увидим, – успокоил его я.
По моим прикидкам, мы отъехали всего на пару километров вперед. Я, увидев небольшой холм, предложил сделать лагерь там. Красимир кивнул, и мы начали обустраиваться: вбили колышки, чтобы лошади не убежали, постаравшись расположить их так, чтобы ветер от лагеря не шел в направлении деревни.
– Я дежурю всю ночь, а вы меняйтесь, смотрите, чтобы я не заснул, – сообщил я. – А как только рассветет, уходим.
– Есть, милорд, – по-военному четко отрапортовал Красимир. Глазастик молчал все это время.
– Я спать, ты, Глазастик, меня разбуди через пару часов, – скомандовал Красимир.
– Да, десятник, – сказал тот.
После чего десятник завернулся в подобие спального мешка, а я, устроившись на таком же, смотрел вперед.
Несколько часов спустя вид приелся. Холмы по бокам, внизу, немного петляя, идет тракт, несколько сиротливых пролесков, и затем дорога делает поворот. Все просматривалось хорошо.
В какой-то момент стало более зябко, я прикрывал лицо, следя за дорогой. Глаза постепенно начинали слипаться, но я держался.
