– Ты бредишь. У тебя сдвиг по фазе.
– Если так, отчего же ты дрожишь?
Чтобы ее вычислить, ему потребовалось немного порыться в справочнике адвокатских контор Джорджии. Разговор в молле у них вышел недолгим и непринужденным. Пэм упомянула, что работает теперь адвокатом, так что найти ее оказалось несложно. Антрим появился без предупреждения, чтобы застать ее врасплох. Вначале она через секретаршу сказалась занятой, но когда он заявил на всю приемную, что в таком случае «заскочит к ней домой», его провели к ней в кабинет.
– Ты жалкий никчемный выродок, упивающийся тем, что отягчаешь жизнь женщинам.
Расставание у них произошло не сказать чтобы гладко. И тому были причины. Пэм отвергла его внезапно, без какого-либо предупреждения или явной провокации с его стороны. А это уязвляло. Действовало на самолюбие. Он ведь и в самом деле был к ней неравнодушен. В общем и целом. Надо сказать, что завязывать отношения с женщинами, несчастными в браке, ему нравилось больше всего. Всегда. Они отличались такой признательностью, отдавали себя с такой полнотой… Надо было единственно делать вид, что у тебя к ним чувство. Такой же вот была и Пэм. Убежденная, что муж ей неверен, она жаждала сатисфакции и отдалась Антриму с эдакой мстительной легкостью. А потом в их отношениях что-то не задалось.
– Ты – моя огромная ошибка, – сказала она. – Которую я предпочитаю забыть.
– Но не можешь. Каждый день у тебя перед глазами ее живое напоминание. Не так ли?
Судя по ее вспыхнувшим глазам, догадка была правильной.
– Это единственное, что мучает меня, когда я его вижу, – за что себя презираю. Прости меня, господи…
– Ну-ну. Совсем необязательно так себя корить. Тем более что он наш сын.
Ее глаза полыхнули еще ярче:
– Не говори так. Не смей. Он не наш сын – он мой.
– А как твой бывший муженек? Он-то, наверное, насчет этого и не в курсе? Готов поспорить, что нет.
Молчание.
– Может, мне ему об этом сказать? А что, я могу…
Опять молчание.
– Очевидно, это для тебя больная тема, – сказал он весело, с хохотком. – Могу понять. Видеть меня в том молле для тебя, видимо, было большим потрясением.
– Я надеялась, что тебя больше нет. Что ты сгинул со свету.
– Да брось ты, Пэм. Если вдуматься, то ведь не было ничего серьезного.
– Ты сломал мне ребра.
– А ты разбила мне сердце. Вот так взять и сказать: убирайся, и чтоб больше тебя здесь не было… И это после всех страстных отношений… Ну не могла же ты всерьез предположить, что я вот так возьму и уйду.
