И все великолепно сработало.
Спасибо всеобщему ажиотажу, вызванному планами шотландского правительства.
Во время освобождения он присматривался к Гэри вблизи, отмечая про себя аккуратный, с узкой переносицей нос, длинный подбородок, высокие брови, а главное, серые глаза. Теперь Гэри находился в его распоряжении. Пэм на горизонте, слава богу, не было. Коттон об их связи понятия не имел и, судя по брошенной возле кафе фразе, вряд ли собирался контактировать со своей бывшей женой. Оставалось единственное – не допустить, чтобы Гэри позвонил в Джорджию.
Что было несложно.
Критическими были несколько предстоящих часов.
Оставалось лишь соблюдать осмотрительность.
Что тоже не проблема.
Он же профи. А кто же еще!
25
23.02
Бурление Пикадилли-сёркус Малоуну всегда нравилось – бойкое, яркое; само собой напрашивалось сравнение с Таймс-сквер. Хотя это средоточие пестрого шума существовало еще за долгие века до своего американского аналога. Пять дорог сходились к круглому пятачку и опоясывали постамент Эроса – статуи, сделавшейся неоспоримой достопримечательностью Лондона. В нескольких кварталах отсюда находился дворец Сент-Джеймс, одна из последних уцелевших резиденций Тюдоров. Начитавшись о Екатерине Парр и Елизавете I, Малоун теперь невольно размышлял о доме Тюдоров, повелевавшем Англией с 1485 по 1603 год. Вообще книг об этой династии он прочел немало, а у себя в копенгагенском «букинисте» держал о них целый раздельчик, неожиданно выяснив, что к этой теме проявляет интерес не он один. А теперь и вовсе стал свидетелем чего-то, не описанного ни в одной из этих книг.
Некоего секрета.
Настолько важного, что привлек к себе внимание ЦРУ.
Поток машин притормаживал у оживленного перекрестка, и Малоун пробирался между ними, направляясь в глубь квартала развлечений, что тянулся за пределы Пикадилли. Театры, кинозалы, рестораны и пабы располагались здесь в старинных зданиях, гудящих пятничным вечерним весельем. Деревянные фасады и зеркальные стекла словно отбрасывали тебя в другую эпоху. Малоун зигзагами продвигался через людской поток, направляясь по адресу с навигатором мобильника.
«Мир старых книг» занимал строение, похожее на его собственный магазин – дом старой застройки, втиснутый между пабом с одной стороны и галантереей с другой. Темная передняя дверь – пятнистый дуб со стеклянным окошечком – открывалась надраенной прикосновениями медной ручкой. Интерьер тоже был похож: ряды деревянных полок от пола до потолка под грузом подержанных книг. Запах – это неподражаемое сочетание пыли, старой бумаги и дерева – напоминал все тот же Копенгаген. Взгляд привычно падал на торчащие с полок таблички, указывающие на различные издания и тематики (это привычное, хотя и тщетное стремление внести порядок в хаос). Несбыточная страсть к организации пространства – болезнь, свойственная, похоже, всем владельцам мало-мальски приличных книжных лавок.
