– Ты думаешь, я знаю? А почему это тебя волнует?
– Меня? Конечно же не волнует. Для меня важна только ты, а я должен вернуться из-за тебя, чтобы ты стала моей навсегда.
– Я твоя навсегда, Хуан!
– Не так, моя по-настоящему. Я увезу тебя, куда захочу, где никто не будет иметь права смотреть на тебя, и чтобы ты не смотрела ни на кого. Я дам тебе все, что может дать богатый человек – дом, земли, слуг.
– С трудом верю тому, что слышу. Ты предлагаешь брак, Хуан? – спросила Айме, усмехнувшись.
– Брак? – Хуан пришел в замешательство.
– Ты хочешь меня для себя по всем законным правилам. Ты вернешься богатым, чтобы предложить мне богатый дом.
– И кольца, ожерелья и одежду, которой не будет даже у губернатора, и дом больше, чем у Ренато! И все это будет добыто, вырвано у мира моими руками.
– И каким образом? – насмешливо спросила Айме. – Медовый месяц не очень приятен, сидя в тюрьме.
– Ты думаешь, я идиот? – пришел в ярость Хуан.
– Нет, Хуан, – честно ответила Айме. – Я думаю, что нравлюсь тебе и ты любишь меня, что хочешь меня больше всего на свете, и вернешься за мной, поскольку я много значу для тебя. И это делает меня счастливой, очень счастливой.
Страстный, Хуан целовал ее, и она словно позабыла все на свете. Огненные поцелуи были подобны ударам волн о скалы: властными, пылкими, почти звериными.
– Чтобы вернуться, так, как я хочу, мне придется задержаться на дольше, чем на шесть недель, – сообщил Хуан. – Много нужно будет сделать в море, и берегись, если не дождешься меня!
– Как! Это вы, дочь моя?
– Да, Отец, я дождалась, пока все закончится. Мне нужно было поговорить с вами наедине.
– Я послал вам сообщить, что завтра выслушаю вас вместе с другими послушницами.
– Я не могу ждать до завтра. Простите, Отец, но я уже на пределе.
Последние лучи вечернего солнца просачивались сквозь цветные витражи широкого окна, изливаясь в алтарь Девы-Покровительницы бедных. Низкорослый, нервный, седовласый Отец Вивье сделал пригласительный жест бледной послушнице, указав на дверь ризницы:
– Проходите, доченька. Поговорим прямо сейчас, как вы желаете. Говорите.
– Мне нужно, чтобы вы отменили распоряжение. Я хочу вернуться в монастырь, Отец. Пусть для меня откроются двери послушниц. Я хочу постричься поскорее.
– Не думаю, что ваше здоровье достаточно улучшилось, – медленно и серьезно пробормотал Отец Вивье.
– Я чувствую себя отлично, отец. Мое здоровье не имеет значения.
– Может быть, здоровье вашего тела, но как насчет здоровья вашей души, дочь моя?
