– Почему мы так быстро уехали с острова Саба?
– Там нужно было только кое-что сделать. Для чего оставаться дольше, чем нужно, подвергаясь опасности?
– Опасности, какой?
Хуан не ответил. Широкие горячие руки находились на руках Моники и на штурвале, как бы через ее руки он управлял изящным судном, чей курс поворачивал направо, и Моника заметила:
– Вы брали курс налево.
– Да, а теперь взял направо. Мы говорим правый борт.
– Куда мы доберемся, если будем следовать правым бортом?
– Мы приедем в Синт-Эстатиус, голландский островок, ненамного больше, чем Саба. Там нет стóящего порта, и мы проследуем в Сент-Кристофер, а там город Бастер, где не менее десяти тысяч жителей. Еще есть Крепость Тайсон в фантастических руинах, известный серный холм, все у подножья горы Мизери, высотой в четыре тысячи футов. Остров простирается длинной полосой земли, заканчиваясь полуостровом, в центре которого есть лагуна, где в одной мили от него есть необитаемый островок, известный как Невис, похожий на Саба: конус посреди моря.
– Вы хорошо знаете все это.
– Как две своих руки я знаю Антильские острова.
Эти руки были перед ней: широкие, жесткие, крепкие и, тем не менее, полные энергии жизни. Моника не припоминала, что видела когда-либо такие руки. Они свидетельствовали о борьбе, работе, воле. На левой ладони была изящная белая линия старого глубокого шрама, и с любопытством Моника спросила:
– Это штурвал сделал?
– Нет, ни штурвал, ни весло. Это лезвие ножа, Святая Моника. Я схватился за лезвие ножа изо всех сил.
– Это какая-то нелепость! Почему?
– Думаю, инстинкт самосохранения, жажда бессмысленно продлить муку жалкого существования. Мне было десять лет.
– Невероятно! На вас напали с кинжалом? Эта рана на руке ребенка должна была быть…
– Она могла сделать меня никому не нужным, но кровь, которая пролилась успокоила злобу того, для кого моя жизнь была обидой.
– Вас ранил человек?
– Он был мужем моей матери. Я жил с ним первые двенадцать лет. Я знал, что мать умерла, дав мне жизнь или чуть позже. Он, конечно же, ненавидел меня. Много раз он хотел покончить со всем, убив меня разом. Это был один из нескольких случаев. В остальных случаях это было мучение от голода и страха.
– И не было никого, кто мог бы помочь вам?
– Не было никого, даже если и был бы кто-то, кого могло это волновать? У нас не было соседей, была хижина, которая стояла на Утесе Дьявола, где было немного хлеба и много водки. Иногда я сбегал из того ада, исчезал на целые недели, жил среди утесов и кустарников, питался кореньями и моллюсками, которые вытаскивал из камней на пляже, я…
