– Он ухаживал за мной? Заботился?
Внезапно Моника замолчала. Она вцепилась в край простыни, чтобы не закричать, потому что ужасная мысль сверкнула в ее мозгу. Почему за ней ухаживал Хуан Дьявол? Почему проявил великодушие и человечность? Почему потратил усилия и деньги, чтобы сохранить ее жизнь, потому что ужасающий брак уже свершился, она в самом деле его жена, против воли, в бессознательном состоянии, он сделал ее своей, и она всецело жена Хуана Дьявола?
– Не хотел быть невежливым, сеньора. Хм… Мольнар – ваша фамилия; вы сеньора Моника де Мольнар, не так ли? Ладно, не хочу быть нетактичным, но я хотел бы уверить вас, что я ваш друг и готов помочь вам всем необходимым. Я доктор Алехандро Фабер, главный медик больницы Гран Бура, французского городка, вдовец и в годах, о чем говорят мои седины. У меня нет семьи, а вы чрезвычайно напоминаете мне единственную дочь, которую, к сожалению, я потерял, когда ей было пять лет. К тому же, мое расположение к вам возникло непроизвольно, уверяю вас, со мной вы можете быть совершенно откровенной. Вы хотите попросить меня о чем-нибудь? Чего-нибудь желаете? Есть что-то, что я мог бы для вас сделать?
С каким отчаянным порывом закричала бы Моника о помощи, поддержке, защите от Хуана Дьявола! С каким болезненным желанием попросила бы этого старика разорвать эти цепи, вытащить ее из каюты, оставить этот корабль, и никогда бы не видеть больше суровое и беспощадное лицо Хуана Дьявола! Но непреодолимый стыд парализовал ее язык и руки, словно сильнейшее смущение, которому нет имени, единственное убежище ее достоинства. В конце концов, разве не она дала это право Хуану Дьяволу? Как она может просить помощи, не сообщив при этом ужасных обстоятельств, заставивших ее пойти на этот риск? Тело и душу тряхнула лихорадочная дрожь, но так и остановилась.
– Я не смею просить вас. Вы не могли бы написать моей матери, доктор Фабер?
– Конечно. Меня не затруднит. Что бы вы хотели написать?
– Что я жива и пусть не страдает из-за меня, чтобы не усердствовала. Моя мать Каталина де Мольнар, Кампо Реаль, Мартиника. Не думаю, что смогу ей написать, но ваши слова ее успокоят. Я была бы вам очень благодарна, доктор.
– Не за что. Речь идет о незначительной услуге. Я сделаю это с большим удовольствием. Что еще написать ей?
– Ничего. И пожалуйста, чтобы это осталось между нами.
– Конечно. А теперь, дочь моя, я должен вас оставить. Настал час посещения больницы. Если хотите, я позову вашего мужа.
