– Море, корабль…
– Шхуна, Люцифер. Моя единственная собственность, вместе с вами. Мой дом, наш дом.
– Вы с ума сошли?
– Может быть. Вероятно, я должен обезуметь от всей этой лжи. И вы тоже должны совершенно сойти с ума.
– Я не согласна! Отвезите меня в Сен-Пьер или оставьте здесь, если не хотите везти! Я пойду одна, пешком, в чем есть или дайте мне слезть где-нибудь. Вас не должно волновать, что я делаю. Можете оставить меня в покое.
– Нет, к моему сожалению. Вы сказали да, когда захотели выйти замуж. Уже не помните обязательств супругов? Так мало для вас, благородной и верующей, стоят данные друг другу клятвы? Жить вместе, служить, помогать. «Люби и защищай мужа и жену, как себя самого, как плоть от плоти; бойся, уважай и слушай своего мужа…» Не припоминаете? Это было несколько часов назад. Сегодня день нашей свадьбы, а ночью будет брачная ночь на Люцифере и широкая свадебная комната, – усмехнулся Хуан желчной улыбкой.
Он спрыгнул на землю, волоча и не отпуская Монику, железные пальцы впились в белые запястья, а губы в свирепой гримасе, в которой не было ничего похожего на улыбку, едко проговорили:
– Тебе пугает брачная ночь, невинная голубка?
– Отпустите меня! Грубиян, мерзавец! – Моника напрасно пыталась освободиться из рук Хуана.
– Не кусайся, потому что останешься без зубов, а это было бы обидно. Нельзя будет их исправить, а они такие красивые, такие прелестные, как и у твоей сестры. Айме великолепна, знаешь? А это идет из семьи. В конце концов, думаю, что все не так уж и плохо.
– Хватит, оставьте меня! – вышла из себя Моника. – Если хотите, смейтесь, устрашайте, доводите до отчаяния, сводите с ума, мстите, потому что я ваша единственная жертва.
– Во всяком случае, жертва по доброй воле. Я не заставлял тебя выходить замуж, настоятельница. Тебя заставил Ренато, – Хуан прервался, чтобы послушать шум приближающихся весел, и крикнув, приказал: – Подходи к этой стороне, Сегундо. – И шепнул Монике: – Я понесу тебя на руках, чтобы ты не намочила свои ножки.
– Хватит глупостей! Оставьте меня, уходите, берите свою лодку и отплывайте!
– Какая ты забавная, Святая Моника! Было бы даже странным, если бы ты вошла туда добровольно. Думала, все так просто? Думала, достаточно сказать: «Оставь меня в покое, забирай свою лодку и проваливай», чтобы я подчинился, как пес? До какого предела может дойти твой эгоизм и высокомерие? – вне себя от гнева, он крикнул: – Хватит! Я уже поплатился за эти просьбы, знаю, что они означают, чего стоят и чему служат. Я знаю, чем оборачиваются твои мольбы и слезы. Это значит попасть в ловушку, заплатить жизнью за свою слабость. Однажды тебе удалось, но больше этого не случится. Я никого не пожалею, а тебя – меньше всех! В лодку, на корабль! Ты вышла за меня замуж, и ни ты, ни твоя сестра больше не будут смеяться. Я затащу тебя даже волоком!
