Отчитываясь о делах, голос нотариуса стих, но Ренато Д`Отремон не слушал. Он стоял со скрещенными руками посреди просторной комнаты, которая когда-то была кабинетом его отца. Голубые глаза изучающе пробежали по книжным полкам, доходившим до потолка, как будто задавали вопрос старым томам и стремились сорвать скрытую тайну.
– Почему ты так смотришь, мальчик?
– Это находилось на этой панели. Да, за этими книгами, не знаю чуть выше или чуть ниже, но за ней есть дверка сейфа. Это был скрытый специальный железный ящик по моде прошлого столетия. Уверен, папа хранил там ценные бумаги, важные вещи.
– Твой отец имел текущие счета во всех банках Сен-Пьера. Не думаю, что он хранил что-то важное в тайниках своего кабинета.
– Ну что-то же хранил. Ноэль, я видел еще ребенком не один раз, как отец что-то рассматривал. Последний раз это было в ночь перед рассветом, когда его привезли умирающего в результате несчастного случая. Этот дом старый. Он унаследовал его от моих дедушки и бабушки. Его расширили и отремонтировали во многих местах, но с тех пор кабинет никто не трогал.
– Действительно, в кабинете была тайная дверца в том углу, и ты знал о ней, когда был ребенком. По крайней мере, так мне сказала донья София этим утром.
– Мама? Вы говорили с ней утром?
– Я уже совершил оплошность, рассказав тебе об этом; но в конце концов, ты уже взрослый и нельзя скрывать очевидное. Сынок, мы действительно разговаривали. Она вошла сюда, когда я менее всего ее ждал, как раз в эту дверь, и сильно напугала меня.
– Почему моя мать пришла сюда вот так? Чтобы избежать Хуана, да? Чтобы не видеть его даже издалека…
– Хорошо сынок, да. Бесполезно отрицать. Твоя мать ненавидит его, и даже хуже – боится его. Когда сердце матери предупреждает, что иногда кажется глупостью и суеверием…
– Не говорите глупостей, Ноэль. Вы тоже боитесь Хуана Дьявола, и не из-за сердечных дел или суеверий. Есть что-то более существенное и конкретное. Чего вы боитесь? Что потребует наследство? Нет, не беспокойтесь, Ноэль. Сядьте, сядьте. Я же сказал, что привел вас в кабинет для того, чтобы вы рассказали мне старинные истории, в первую очередь, историю моего отца. Моего отца и отца Хуана.
– Хуан ничего не знает, сын мой.
– Ноэль, вы знаете, как и моя мать. Хуан есть в этих бумагах, которые прятал отец. А после этого произошла единственная неприятная и постыдная сцена, которую я помню с детства. Я предпочту не говорить об этом, но снова спрошу у вас, Ноэль: что в Хуане пугает мою мать и вас? Скажите суровую правду, кажущуюся неприятной.
