— Лучше ему предложи, – Королева выпрямилась, указывая на огромный плакат Шона Коннери. – Зачем тебе вообще здесь этот постер? Он разрушает сказочно-готическую атмосферу дворца.
— Джеймс Бонд? – я развернулся к стене позади меня. – Это Шотландская шиза. Ты не поймешь. Ты – от Гримм. Я – от Барри.
— И что ты хочешь этим сказать? – спросила она, не глядя на меня и расчищая на столе место. – Не выводи меня глупыми разглагольствованиями о своем создателе. Я об этом твоем Барри.
— С досадой вынужден снова тебя поправить. Ты, верно, говоришь о Сэре Джеймсе Мэтью Барри, – настойчиво произнес я, поднимая со стола трубку и отбрасывая сигару. Понятное дело, трубку я курил не по-настоящему.
— Поаккуратнее с пристрастием к курению, – глумилась Королева. – А не то изведешь себя до смерти.
— Ты права целиком и полностью, – я притворился, что тяжело кашляю. – Что бы я без тебя делал?
— Закрой рот и взгляни сюда, – она указала на предметы, одиноко стоящие на опустошенном ею столе.
— Так вот зачем ты здесь, – потирая подбородок, я изучал семь предметов: вилка, тарелка, кружка, хлебные крошки, стул, нож и немного волшебных бобов.
— Помнишь их? – поинтересовалась она.
— А кто не помнит? Разве это не из той части, когда семь карликов возвращаются с работы домой и наперебой вопрошают: «Кто пил из моей чашки?» и «Кто спал в моей кровати»? – последнюю часть фразы я пропищал.
— Гномов, твою мать.
— Не принимай близко к сердцу.
— Да дело в том, что они не были гномами. Ей помогли Семеро Потерянных.
— Чего это ты зациклилась на Семерых Потерянных?
— Не догнал? – она вздохнула. – Именно они жили с ней в домике. Они также помогли ей сбежать двести лет назад.
— Ну и что? – я со свистом бросил яблоко в мусорную корзину. Как настоящий баскетболист. Я зашибательский. – Ты же сказала, что приструнила ее. Мне все равно, как ты это сделала, но я поверил тебе на слово, что ближайшую сотню лет она никому из нас не напакостит.
— Нет, если не найдет их, – Королева пожала плечами. – Или они ее.
— Точно подмечено, – согласился я. – Так и в чем же их важность?
— Есть одна тайна, загадка, и каждый из них ведет к ее разгадке.
— И, само собой, ты не расскажешь мне, в чем кроется эта тайна, – заключил я, балуясь с хлебными крошками.
— И ты прекрасно знаешь почему. Единственное, из-за чего мы оказались по одну сторону – наше общее желание избавиться от нее. Если бы не это, даже не знаю, что могло бы заботить меня меньше, чем ты и твоя Страна чудес.
