которые они изучают и еще будут изучать.
В предыдущей главе мы уже приводили высказывание о мозге лауреата Нобелевской премии Джона Кэрью Эклса. Теперь добавим к нему мнение крупнейшего ученого-хирурга Валентина Войно-Ясенецкого (1877–1961), который известен также как Лука, архиепископ Русской православной церкви. В своей книге «Дух, душа и тело» он утверждает, что «уже самым своим строением мозг доказывает, что его функция есть превращение чужого раздражения в хорошо выбранную реакцию… Нервная система, и в особенности мозг, – не аппарат чистого представления и познания, а лишь инструменты, предназначенные к действию».
Но даже если мозг отсутствует, внешние сигналы могут принимать другие органы. Выше мы приводили пример, как обезглавленный Диц фон Шаунбург пробежал более 20 метров. В книге Войно-Ясенецкого есть другой пример: «Если обезглавленной лягушке причинять раздражение кожи, то она проявляет целесообразные действия, направленные к устранению раздражения, а при продолжении их обращается в бегство и прячется точно так же, как не обезглавленная. В войнах муравьев, не имеющих головного мозга, явно обнаруживается преднамеренность, а следовательно, и разумность, ничем не отличающаяся от человеческой».
Изучив большой объем материалов о мозге, мы увидели, что в последние два десятилетия наука окончательно признала факт, что мозг не мыслит и что психические функции находятся за его пределами. А древнегреческий философ Гераклит Эфесский (544–483 до н. э.) знал об этом еще 2500 лет назад: «Сила мышления находится вне тела», – говорил он.
Скажите теперь откровенно: изменилось ли ваше представление о функциях мозга после прочтения последних четырех страниц? Скажем честно: когда мы сами впервые встретились с подобными фактами, то отметили собственное изумление пополам с неприятием.
Наша система представлений не допускала возможности существования без мозга, даже кратковременного. Но по мере накопления информации (а здесь мы привели лишь малую ее часть) наши взгляды претерпевали постепенное изменение, вплоть до полного признания факта, ставшего теперь частью нашей системы представлений. И если теперь кто-либо попробует вернуть нас к прежним взглядам, это окажется уже невозможным. Мы не просто верим в возможность жизни без мозга, мы теперь знаем, что это так. Наша вера по данному конкретному вопросу получила мощный фундамент в виде знаний.
По нашему глубокому убеждению, для современного человека с открытым умом только такая вера имеет смысл – вера, основанная на знании.
