*** Макс
Я сел на лежак, прислонившись к стене, в моей руке была миска с едой. Я совсем не был удивлён тому, что девчонка отказалась есть. Вспоминая свои первые восемь дней, когда я отказывался принимать это от них, я содрогнулся. Лишь на девятый день, когда разноцветные круги перед глазами стали закрывать мне обзор, я, шатаясь, дошёл до миски и через силу съел её содержимое полностью.
С того дня я чётко знал, что это просто необходимость, принимая еду, как противное лекарство, давя в себе чувство тошноты. Благо делать это приходилось всего один раз в день.
Есть хотелось мучительно и нестерпимо, до боли, до галлюцинаций. Наверное, Хасан специально построил эту камеру недалеко от кухни, чтобы запахи, доносящиеся оттуда, причиняли мне ещё большие мучения.
Иногда вечером я ложился на матрас, закрывал глаза и представлял себе кофе. Крепкий, чёрный, только что приготовленный в турке. Я видел его так чётко, что начинал ощущать во рту его терпкий вкус. Кофе был одной из моих сильнейших слабостей. Его отсутствие я переносил больнее всего. Иногда мне казалось, что если бы сейчас мне предоставили выбор – мясо или кофе – я бы выбрал последнее.
Отогнав от себя воспоминания, я начал есть, доставая еду из миски руками. Сбоку краем глаза я видел брезгливый взгляд, обращенный в мою сторону. Я мог бы уйти за перегородку и сделать это в одиночестве, не сопровождаемый её презрением. Мне было унизительно есть подобно дикарю, но я обязан был сделать это для неё. Она должна побороть в себе это чувство омерзения ради жизни, так же, как сделал когда-то я. Пускай сегодня она останется голодной, но возможно завтра или через несколько дней она будет есть, а значит, будет жить.
Опустошив миску, я швырнул её к решётке, зная, что через несколько минут придёт женщина-тень и с опаской заберёт её, чтобы завтра в то же время принести в ней следующую порцию помоев.
Наверное, следовало бы напоить девчонку, потому что без воды она долго не продержится. Вспомнив это, я взял жестяную мятую кружку и набрал воды, стекавшей в пространство дырки-туалета, подошёл к ней и протянул ей воду.
— Я понимаю, почему ты отказываешься есть. Со временем это пройдёт. Но от воды я не рекомендую тебе отказываться, потому что в случае обезвоживания ты и недели не проживёшь.
Снизу на меня смотрели большие глаза, наполненные слезами, невероятно синие, красивой правильной формы с длинными изогнутыми ресницами. Выражение её глаз по-детски испуганно-удивлённых приводило меня в замешательство.
