Хасан вдруг отшатнулся от неё, глядя каким-то безумным взглядом, словно слова Евы ошпарили его кипятком. На его лице было недоумение и испуг, его челюсть жестоко сжималась! Ева стояла перед ним с заплаканным лицом, растрёпанными волосами, тяжело дышащая. Он отшвырнул её на пол и … вышел из клетки! Я смотрел вслед ему и мог поверить в происходящее. Хасан тяжело ступал по ступеням, поднимаясь вверх. Казалось, что охрана его тоже была в шоке и непонимании. Все замерли. На середине лестницы он остановился и, не поворачивая головы, крикнул своим охранникам.
— Камеры очистить! … Не кормить неделю! – он поднялся, громко хлопнул дверью и ушёл.
Я получил последний удар под рёбра и был отброшен к стене. Охрана последовала за Хасаном, закрыв за собой дверь.
Ева тут же кинулась ко мне.
— Где тебе больно, Макс?... У тебя голова кружится? …Ты рукой двигать можешь?
Её пальцы ощупывали моё лицо, стирая кровь. А я сидел и глупо улыбался, глядя на неё.
—Что ты смеёшься?!!... Они тебя чуть не убили…Ты в крови весь…У них оружие…Я так за тебя боялась…- Ева в истерике толкнула меня в грудь и разрыдалась, опускаясь на колени.
— Ева, всё в порядке!
Она вскинула на меня заплаканное лицо.
— Никогда больше! Ты слышишь? Никогда! Пообещай мне, что ты больше не будешь делать ничего такого, за что они снова будут бить тебя! Как бы я тебя не просила! Что бы я не хотела! Ты больше не будешь рисковать!
— Ты понимаешь, что сейчас ты рисковала больше, чем я? Это ты должна мне пообещать, что в следующий раз будешь сидеть тихо. Они держали меня, я не смог бы тебя защитить от Хасана, как бы не пытался. Зачем ты подошла к нему?
— Да они убили бы тебя, если бы я не встала. Смотри у тебя голова вся в крови, ты весь в ней, – она кинулась к воде и вернулась с намоченным куском ткани, села передо мной и стала осторожно вытирать кровь, - Макс, она не останавливается… Тебе швы надо накладывать.
— Просто на лице очень много кровеносных сосудов. Поэтому и крови так много. Не переживай! На мне всё как на собаке заживает. Прижми крепко рану и всё,- я взял её руку и приложил к брови, - Я горжусь тобой!
Я прижал её к себе, зарывшись лицом в мягкие волосы.
— Ты прогнала его! Ты это видела? Ты самая смелая девочка…Самая глупенькая, отчаянная, но самая смелая …моя девочка…
Мы уже почти час молча сидели рядом. Ева всё ещё прижимала руку к моей разбитой брови. Адреналин, выпущенный в мою кровь, постепенно терял свою способность сглаживать боль, и мой бок нестерпимо ныл. Я поднял край майки, поморщившись от пронзившей резкой боли, и увидел багрово-синие пятна на рёбрах. Чёрт!... Сейчас я стал ещё более беспомощным. А что, если они вернутся? Как я смогу защитить её?
