— Но это ещё не всё. Одной из ночей, когда я находился здесь уже более трёх месяцев, меня охватило такое отчаяние, что просто выть хотелось. И я стал просить прощения у Него, просил простить меня за те слова, которые сказал тогда, просил помочь мне. Ева, я молился до слёз, почти всю ночь, – он на минуту замолчал, - А вечером следующего дня появилась ты! Бог показал мне, что даже в тёмной жизни могут быть светлые моменты. Так что, это я отчасти виноват в том, что ты в плену. Я выпросил тебя у Бога. Прости!- Макс виновато улыбнулся.
3.
***
Маленький мальчик сидел посреди пыльной грунтовой дороги. Палящее многодневное солнце иссушило её до трещин, создавая причудливые узоры на коричневой поверхности.
Мальчик был слишком худ и мал для своих девяти лет. По запылённым щекам стекали слёзы, оставляя на лице грязные дорожки. Ободранные колени саднило от грязи, покрывавшей раны.
— Ну что, нытик, отберёшь его у меня?- стоящий перед ним мальчишка, чуть крупнее и чуть старше, хитро прищурил глаза. В его руках блестел на солнце нож с причудливо украшенной рукояткой.
— Отдай его, пожалуйста, - простонал сквозь слёзы мальчик.
Он понимал, что не может не забрать нож, что ему влетит от отца за то, что он взял его без спроса. Но кинуться в драку он не мог. Он чувствовал настолько сильный страх перед этими мальчишками, что не мог делать ничего, кроме того, как просить и плакать в надежде на их снисхождение. Они были старше, они были сильнее, и в конце концов их было трое, а он один.
Из-за спины раздавались издевающиеся смешки.
— Да оставь ты его, брат. А то он сейчас обоссытся от страха. Он всегда ссытся, когда ему страшно, – все трое дружно загоготали.
—Я хочу, чтобы он встал и дрался как мужчина, – мальчишка сильно пнул ногой по сухой земле, и облако пыли и мелких камешков обдало мальчика. Он закашлял, вытирая рот рукавом. – Или хочешь, я отпущу тебя, но ты должен встать передо мной на колени и целовать мне ноги.
Мальчишки, стоящие сзади, начали на перебой придумывать унизительные условия, на которых согласны были его отпустить. Они разгорячено спорили и шумели.
Но вдруг их шум стих, как по команде. Через пару секунд мальчик увидел перед собой быстро удаляющиеся три пары ног, и на солнце сверкнуло лезвие ножа, приземлившееся на землю и поднявшее пыль.
Чьи-то сильные руки подхватили под мышки и поставили на ноги. Мальчик поднял глаза – перед ним стоял отец. Лицо его было суровым, обгоревшим на солнце и сухим, похожим на ту самую потрескавшуюся грунтовую дорогу, с которой его только что подняли.
