— Слышишь меня? ‒ кот постучал бобра по щекам. ‒ У вас зубы такие, я просто не могу спокойно смотреть на них! Я бы хотел, чтобы у вас их не было! У меня вот и инструмент есть. А?
Бобер лишь беззвучно промямлил что-то и помотал головой.
— Ну не переживай, это же не просто так! Это же за то, что ты с Кабановым работал всю жизнь. Понял?
Бобер не отреагировал.
— Потерпи маленько, я быстро справлюсь, ‒ кот расплылся в улыбке. ‒ И потом самое главное: в пустыне ведь пошел до-о-о-оджь!.. ‒ протянул он шепотом.
Стамеска уперлась в беззубые окровавленные десна бобра, и кот замахнулся молотком.
— Не серчай, дорогой. Сегодня у меня вечеринка. А тебе и твоей семье помирать, ‒ и ударил.
Коту даже пришлось отступить от бобра, который зашелся в судорогах и конвульсиях.
Оглянувшись, кот пробубнил:
— Много же сегодня работы...
По дороге, гремя деталями, медленно катилась старая железная повозка, гонимая вперед запряженной в нее собакой. Старый пес, ушедший на пенсию со службы в полиции еще несколько лет назад, тащил поленья, высокой горкой уложенные на повозке. Он промышлял добычей дров, развозя их по домам. За связку он получал две копейки, а за целый воз – полтинник. Деньги не ахти какие, но на полусытую жизнь вполне хватало. Он даже умудрялся скопить пару стопок монет в год на подарки внучатам, приезжавших к нему в теплое время года погостить. Теперь была зима, морозы стояли крепкие, и спрос на дрова был высок. После пятой ходки в лес старый пес уже ощущал сильную усталость в лапах и чаще делал остановки для отдыха. Так и сейчас он свернул телегу с дороги и притормозил ее своим телом. Тяжело вздохнув, он перетянул заново ремень, съевший местами густую собачью шерсть, и взобрался на поленья, чтобы не сидеть на холодной земле. Откуда-то из недр повозки он вытянул засаленный узелок для перекуса и расположил его на коленях. От него пахло крапивной колбасой и сухарями, чем чаще всего пес и обедал. Вот первый сухарь отправился в жадное горло и разломился под тяжелым нажимом все еще крепких зубов. Ох, сколько мелкой пакости он переловил этими зубами... Иногда предаваясь воспоминаниям, пес удивлялся, как только ему удавалось наводить порядки во всем поселке, когда никто не боялся гулять ночью да оставлять любой скарб во дворе. Никто не посягал на чью-то жизнь, а дети беспечно бегали к реке купаться и не знали запретов от родителей. Но то было давно, с тех пор много чего изменилось. Последний кусок крапивной колбасы провалился в собачью пасть. Вместе с ним провалились воспоминания о счастливом прошлом, и снова вернулась печальная реальность настоящего. Холод игольчатой рукой похлопывал по щекам да лапам, потягивал за уши и щекотал затылок. Говорят, по форме снежинок старики определили еще большие морозы, которые должны были наступить через пару-тройку дней, но он не умел этого делать. Кряхтя, пес спустился с повозки и впрягся в нее снова. Впереди еще были две ходки в лес, бесконечное тюканье топорика и обмерзшие лапы, так что времени было слишком мало, чтобы его терять на досужие воспоминания. Подкрепившись, он ощутил наливающееся тепло внутри брюха. От такого ощущения обычно становилось легче жить.
