— Это всем надо! ‒ енот расплылся в улыбке. ‒ Но ты не сердись, если не понимаешь. Это не все понимают. Вот просто ты видишь снег белым, а откуда ты знаешь, что он белый? Ты думаешь, что он белый потому, что тебе так сказали. Показали на снег и сказали «он белый». И ты думаешь, что это так. А это не так. Вернее, он белый, но для тебя белый. А для меня он такой, как для тебя синий. Понимаешь? Потому что мне показали на синий снег и сказали «вот он белый». И я всегда думаю, что синий снег называется белым. А для меня он синий.
— Масштабно мыслишь...
— Высшее образование все-таки!
— Но добыть себе еду не можешь.
Енот вздохнул и кинул в костер камешек. Резина почти прогорела, но запах от нее стоял еще сильный.
— Знаешь, Пус, я всегда сомневался в том, что правильно поступил в жизни, когда пошел учиться на инженера по системам деградации мелиорационных систем полей на три тысячи выше уровня предельной точки давления постоянного проверочного показателя. И жизнь меня всегда била по нервам. Помнишь, как меня посадили за хранение запрещенных книг? Или как лапы повозкой перебило? В общем, меня постоянно мучили сомнения, часто думал, что не выжить мне никак. Но вот в чем я не сомневаюсь – так это в том, что ты меня не бросишь тут умирать.
— Да куда ж тебя денешь, крыса ты пещерная.
— А я тебе еще расскажу кое-чего. Знаешь, что такое время?
— Да. 10 часов. Или 5 часов. Это ‒ время.
Енот, гордо подняв подбородок, изрек:
— Нет, Пус, время ‒ это то, что отдаляет тебя от рождения и приближает к смерти.
Мидун скривился, как он обычно делал, когда не понимал о чем идет речь, или не хотел задумываться об этом.
— Время растягивает тебя по шкале лет, но сжимает тебя, когда дело доходит до радости. Время смеется над тобой, когда ты сам уже смеяться не способен, и потом обманывает тебя, заставляя думать, что вместе с тобой оно остановится. А ты потом смотришь, а оно не останавливается. И не замечает никто того, что остановился ты. И не знаешь, и не думаешь, что там, за окном время шевелит весь мир, которому плевать на тебя.
Мидун засобирался к выходу.
— Чумазый, ты когда пьяный такую ерунду начинаешь нести...
— Я не употреблял! ‒ перебил кота друг.
— … но когда трезвый, то тебя понять вообще невозможно, ‒ закончил тот свою мысль.
Чумазый ничего не ответил, только помолчал пару минут и подался в свою кладовую, откуда вынес что-то круглое, обмотанное старым тряпьем.
— С Днем Рождения тебя, Пус.
