— Так разберитесь уже! – послышался нетерпеливый возглас из дальней стороны площади.
Волк не ответил. Он повернулся в сторону и отдал приказ:
— Ведите!
Площадь разом смолкла. Слышны были лишь всхлипывания Шолоха. Все уставились в ту сторону, куда смотрел волк. Поверх голов виднелось какое-то движение, помощники Кабанова тащили обвиняемого, изредка облаивая толпу, чтобы та расступилась. Волки несли тяжелый и объемный мешок, давая время от времени ему пинка. Видимо, для профилактики. Через минуту мешок уже упал возле лап Кабанова и замертво осел. Вряд ли в нем можно было угадать очертания живой фигуры, скорее он напоминал бесформенную массу пары ведер картошки. Кабанов в свою очередь наградил мешок увесистым ударом, проконсультировался с бумажкой и вновь обратился к толпе:
— Вот он! Тут сидит тот, кто ответит перед судом и обществом за свои дела!
— Да! – победным жестом вскинул лапы Чумазый.
— Так его! Поддайте там ему! – слышались отовсюду голоса.
— А кто это?
Волк ожидал этого вопроса. Он снова успокоил народонаселение леса поднятой лапой и наигранно, словно на репетиции, изрек:
— Вы вряд ли ожидали, что им окажется именно он! Развяжите мешок!
Нож быстро разрезал связывавшую мешок веревку, и оттуда вытряхнули полуживого зайца. Распластавшись на помосте, он не смог самостоятельно подняться. Волки обступили его и подняли, демонстрируя зверя публике. Морда зайца была сильно избита, нос и вся левая щека сильно распухли. Его уши висели безжизненными изорванными тряпками, а левая задняя лапа была, очевидно, переломана. Про методы дознаний в местных органах некоторые из жителей поселка знали не понаслышке, и поэтому помимо возгласов «убить гада», по площади поползли сочувствующие вздохи.
Ослепленный гневом, Шолох поднялся и что было мочи заорал:
— Если вы его не прикончите, то завтра это сделаю я! Судите эту падаль, высшую меру ему! Он не заслужил прощения!
— Да что ты несешь, обезьяна! – возразили ему с другой стороны. ‒ Да ты посмотри, что с ним сделали! Кто угодно сознается!
— Ну, разве мог этот интеллигентишко кабана распять-то?
— Он мог! Мог! Вы посмотрите, какие мышцы у него! Тельце тщедушное, а сам маньяк!
– Заяц, ты скотина!
— Вот же гад, он мне денег должен! Теперь-то не отдаст, наверное...
— А где наш управляющий? Где Закрейздо? Почему он молчит?
— А ну пасти позакрывали! – волк постарался придать своей морде как можно более суровое выражение.
Все замолкли. Заяц правым глазом смотрел на толпу и сокрушенно мотал головой. Громко сказать что-либо он, очевидно, просто не мог. Волк подошел к нему и схватил за оборванные уши, заставляя поднять морду выше.
