В дальнем уголке синей комнаты Ченк мгновенно изменился. Он тяжело опустился на диван и закрыл рукой глаза.
— Говори же, Ченк! Что произошло?
И тогда тихо, медленно, будто подбирая слова, Ченк поведал, что известие о самоубийстве Ренца, которое они (они сами!) сегодня распространили по миру… что это известие вызвало страшные последствия… Земляне словно бы внезапно вспомнили, что у них есть и другой выход — смерть! В течение всего дня поступали сообщения о самоубийствах, грозивших приобрести массовый характер. В предсмертных радио-записках все самоубийцы поминали Ренца — неволю — Солнце.
— Постой! Пусть Комитет своей властью лишит землян права распоряжаться собственной жизнью.
— Поздно… Дисциплина рухнула с первых минут. Подобное распоряжение было отдано, но не возымело никакого действия. Какое-то безумие охватило умы. Поздно, Юм…
То был первый за недавние века случай нарушения абсолютной дисциплины. До сих пор никто и помыслить не мог нарушить приказы свыше. Но взрыв массового помешательства уничтожил всякий порядок.
Овладев своими стальными нервами, Ченк уже спокойнее продолжал:
— С шести часов Комитет начал распространять волны бодрости, но надежды на успех мало, совсем мало.
— Это жестоко — но, может, оно и к лучшему. Так они быстрее поймут, что нужно действительно искать другой выход, — сказал Юм.
Обычное желтоватое освещение всех залов внезапно сменилось фиалковым — знаком начала концерта.
— Пойдем в зал, Ченк! Мне кажется, волны все же помогли: погляди, какие спокойные лица.
— Спокойные? Они еще не знают…
В центре огромного зала находилась невысокая круглая эстрада, накрытая прозрачным, заостренным вверху куполом. Хрупкие стенки купола, сквозь которые еле различалась какая-то тень, переливались миллионами невиданных красок и оттенков. Незаметные просветы, похожие на щели, усеивали весь купол. По стенам зала, на уровне голов присутствующих, тянулся густой ряд регуляторов, рефлекторов, вентиляторов, поглотителей, которые должны были равномерными волнами разносить запахи по залу.
В глубоких, мягких креслах медленно затихала многотысячная толпа…
Свет меркнет… Полная тишина…
Переливающийся купол засиял теперь всеми оттенками, какие только могла создать поразительная техника землян… Стала ясно видна стройная фигурка внутри… Итта протянула руку к радио-вещателю, и в зале послышался ее звонкий голос:
— Мелодия ясной бодрости.
Легкий шелест и снова тишина.
Итта коснулась клавиатуры…
