Гибель счастливого города | страница 17

анним утром Ченк зашел к своему приятелю О’Нелю. Молодой ученый сидел за столом в глубокой задумчивости. Перед ним лежали несколько раскрытых древних рукописей и книг. Ренц О’Нель был захвачен научной работой — он изучал какие-то памятники древней печати.

Пушистый ковер заглушал мягкие шаги Ченка, и Ренц не шелохнулся, когда он подошел.

— Я за тобой, Ренц! Пойдем.

Но тот сидел, низко склонив голову. Ченк положил ему руку на плечо и… вдруг побледнел.

— Ренц! — воскликнул с болью и ужасом.

Под пальцами почувствовал оцепеневшее, холодное тело. Голова О’Неля как-то жалко, беспомощно качнулась и снова безразлично упала на грудь.

Ченк растерянно взглянул на стол — у развернутой книги разбитая ампула, рядом — радио-фонограф. Резко схватил ампулу — остатки яда! Пытаясь разгадать тайну, нервно перелистнул несколько страниц книги, посмотрел на пожелтевшую обложку, где стоял едва заметный заголовок старого письма — Павел Тычина, «Солнечные кларнеты»[3]. Глаза его остановились на словах, написанных рукой Ренца: «Ченк, спрячь от людей — в этой поэзии страшный яд, убивший меня».

Книга упала на пол… Ченк протянул похолодевшую руку к выключателю радио-фонографа, и мертвую тишину комнаты наполнил спокойный, знакомый голос Ренца:

— Выслушай меня, Ченк. Я многое передумал, прежде чем решиться на этот шаг… Но другого выхода нет… Сейчас я расскажу тебе все, так как не хочу, чтобы смерть моя показалась загадочной. Итак, слушай…

Ченк тяжело опустился в кресло и, словно обращаясь к живому, тихо произнес:

— Я слушаю тебя, Ренц.

— Знаю, сегодня утром ты придешь, Ченк, — продолжал знакомый голос. — Ты собираешься пойти вместе со мной на Солнечный совет… Настало время, считаешь ты, подарить людям твое изобретение, которое усовершенствует продукцию ракетного завода. Тебе хочется, чтобы я увидел твой триумф, разделил твою радость. «Земляне, наше Солнце угасает все быстрее, но вам нечего беспокоиться!» — так скажешь ты. Но я давно уже отчаялся. Помнишь наши споры?! И этой ночью я не спал, все думал. В мыслях я рисовал перед собой смерть Солнца и Земли, ужасное будущее на другой планете… Подумал ли ты, что нас там ждет? Чем грозит нам культурная отсталость жителей чужой планеты? Ведь у них совершенно иной социальный строй, примерно такой, от какого мы некогда избавились ценой страшных революций, кровавой борьбы. Комитет уверял, что в этой неразвитости и состоит залог нашего будущего господства. Помнишь?