— Слыхал. Вместе с деньгами.
— Вы были там, — сказал Аркадий.
Водитель обернулся. Хотя и крупного телосложения, он был примерно одного возраста с сидящим рядом пареньком. Угреватая кожа в уголках мясистых губ, волосы, длинные сзади, но коротко подстриженные с боков, челка выкрашена аэрозольной оранжевой краской. Тот самый спортсмен из бара в «Интуристе».
Махмуд сказал:
— Это мой внук Али. А другой — его брат Бено.
— Приятное семейство.
— Али меня очень любит, поэтому ему не нравятся такие обвинения.
— Вас не обвиняют, — сказал Аркадий. — Я тоже там был. Может быть, мы оба невиновны.
— Я был дома. Спал. Врач велел.
— Что, по-вашему, могло случиться с Руди?
— С лекарствами, которые мне прописали, и с кислородными трубками я похож на космонавта и сплю как младенец.
— Что случилось с Руди?
— Мое мнение? Руди был еврей, а еврей считает, что может отобедать с самим чертом и ему не откусят нос. Наверное, среди знакомых Руди было много чертей.
Шесть дней в неделю Руди с Махмудом вместе распивали турецкий кофе, торгуясь вокруг валютных курсов. Аркадий вспомнил, как, глядя на упитанного Руди, сидящего за одним столом с костлявым Махмудом, гадал, кто кого съест.
— Он боялся только вас.
Махмуд отверг этот комплимент.
— У нас с Руди не было проблем. Это другие в Москве считают, что чеченцам нужно возвращаться в Грозный, в Казань, в Баку.
— Руди говорил, что вы собирались разделаться с ним.
— Вранье, — Махмуд отмахнулся от этих слов, как человек, который привык, чтобы ему верили.
— С покойником трудно спорить, — как можно тактичнее заметил Аркадий.
— Ким у вас?
— Телохранитель Руди? Нет. Наверное, ищет вас.
Махмуд сказал пареньку:
— Бено, дай-ка нам кофейку.
Бено передал назад термос, маленькие чашечки и блюдца, ложки и пакет с сахаром. Кофе в термосе был черный и густой. У Махмуда были большие руки с крючковатыми пальцами и крепкими ногтями. С возрастом все в нем усохло, все, кроме рук.
— Отменный кофе, — похвалил Аркадий.
— Раньше у мафий были настоящие главари. «Антибиотик» был театралом, и, если ему нравилось представление, он закупал весь зал. Семейству Брежневых он был как родной. Та еще фигура, шантажист, но слово держал. А помнишь Отарика?
— Помню, что он был членом Союза писателей, хотя в заявлении сделал двадцать две грамматические ошибки, — сказал Аркадий.
— Ну, скажем, писательство не было его главным занятием. Во всяком случае, теперь их сменили бизнесмены вроде Бори Губенко. Раньше война между бандами оставалась войной между ними. А теперь мне приходится прикрывать спину с двух сторон — от наемных убийц и от милиции.
