— А почему не имеет? — На этот раз я сильнее бью по ее соскам.
— Потому что в этом нет смысла! — В ее голосе так и сочится желание. — Вы меня контролируете. Вы управляете моим телом, моим освобождением.
— Это верно.
Я шагаю ближе, сжимая руками ее челюсть и склонив лицо ко мне:
— Ты принадлежишь мне. В этих четырех стенах у меня есть полный контроль над тобой.
Я вижу, как сильно она хочет меня, несмотря на то, что у нее завязаны глаза. Дрожь и стоны, ее покрасневшие щеки и открытый рот показывают это. Самое красивое зрелище в мире.
— Скажите мне, что делать, Учитель, — шепчет она. — Скажите мне, что вы хотите.
Я чувствую тягу внутри меня, которая готова меня разорвать изнутри, черная и полная решимости.
Она готова. Она моя.
Когда я расстёгиваю свои штаны, я слышу, как она вздыхает в предвкушении.
— Ты была хорошей девочкой, — говорю я, поглаживая ее по щеке. Торжество проходит через меня горячо и быстро. — Ты можешь получить свою награду.
Одним быстрым движением, я ставлю ее на ноги и сгибаю над кроватью. Закрепляя ее в такой позиции, я сую свой большой член в ее киску, пока она не чувствует боли.
Она стонет в знак капитуляции, ее киска дико сжимает мой член, и она кончает. Совершенно беспомощная, когда ее тело распадается на осколки.
Ее крик просачивается через мою кровь. Ее подчинение — мой наркотик.
Я, наконец, кончил.
Глава 1
Изабелль
— Куда мы едем? Почему ты ничего не говоришь мне?
Брент не отвечает на мои вопросы, он просто ведет Maserati. Он едет вниз по темным улицам Манхэттена с угрюмым выражением лица. Я цепляюсь руками за дверь и пытаюсь вспомнить, сколько он выпил.
— Может быть, ты сбавишь скорость? — предлагаю я тихо. — Ты же не хочешь, чтобы нас остановила полиция. Не после тех бед, что произошли в этом году.
Проблема в том, что я даже преуменьшаю. Его отец умер несколько месяцев назад, и оставил состояние Эшкрофта дочери, про которую никто даже не знал. Брент сделал все, что мог, чтобы вернуть деньги назад, но из-за этого чуть не угодил в тюрьму.
Но сейчас не следует говорить о справедливости. Он задет и оскорблен. Его лицо становится еще более хмурым. Я закрываю глаза и читаю молитву, когда он мчится по дороге, пока, наконец, с визгом не останавливается у обочины.
Я открываю глаза. Мы находимся в середине пустынной улицы.
— Где мы?
Брент одаривает меня жесткой усмешкой:
— Тебе понравится, детка, я обещаю.
Я медленно выхожу из машины. Я думала, что мы едем в один из его любимых ночных клубов, поэтому я одета в короткое мини-платье металлического цвета и высокие каблуки на шпильках. Ему нравится представлять меня в выгодном свете и видеть каждый поворот, когда мы идем к двери. Я иногда чувствую так, будто играю на сцене, исполняя роль человека, кем я не являюсь, но эта моя игра всегда делает Брента счастливым, хотя меня — нет. Мне легче, когда он счастлив.
