– Его знают во всем мире, – отрекомендовал будущего заведующего шеф, профессор Гуляев. Восьмого июня от пребывавшего в отличном расположении духа профессора я услышал по телефону:
– Официально выражаю удивление вашим звонком – с какой стати вы, журналист, ко мне обращаетесь с вопросами? А лично для Льва Колодного могу сообщить: вскоре получаю большие ресурсы для развертывания работ по программе «Физические поля биологических объектов».
– Не написать ли?
– Нет, конечно. Нам никакой рекламы не нужно, мы будем этим делом заниматься серьезно.
* * *
Наступили летние светлые дни. По утрам, закрыв перед посетителями двери квартиры, оставив сына на руках знакомых, Джуна спешила в машину, чтобы с Ленинградского проспекта, где жила, побыстрее доехать до Ленинских гор, где расположен Московский университет.
Полная надежд Джуна свыше недели, как на праздник, ездила в лабораторию кафедры, руководимую Евгением Павловичем Велиховым, вице-президентом АН СССР, который, как помнят читатели, получил от правительства миллион долларов и десять миллионов рублей на исследование «Эффекта Джуны», к которому «руку приложил». Валюту и рубли поделил между лабораторией института радиотехники и своей кафедрой атомной физики и электронных явлений физического факультета Московского университета. Туда и спешила Евгения Ювашевна, надев лучшее платье.
За порог лаборатории меня не пустили. Вспоминал: этим же маршрутом ехал в машине, за рулем которой сидел Рэм Хохлов, доставлявший на свою кафедру Нинель Кулагину.
Теперь вот на тот же факультет университета ехала Джуна.
Что она там показывала – знаю с ее слов.
Особенно нравился ей эпизод, где воздействовала на сердце лягушки.
– Я убила ее! – рассказывала с дрожью в голосе. В успехе, как всегда, не сомневалась. Заведующего лабораторией называла не иначе как Саша. Я не заражался ее оптимизмом, потому что хорошо помнил, чем завершились мои оптимистические опыты на кафедре Рэма Хохлова… Тогда ведь телекинез все ее сотрудники наблюдали много раз, три дня подряд. Но вывода о том, что телекинез – реальность, сделать никто не посмел, даже такой авторитет физики, как Рэм Хохлов.
Так же неожиданно, как поездки начались, они и закончились. Никакого результата опыты не дали.
Когда Джуна встречалась с экспериментаторами, они ей улыбались, говорили, что все идет хорошо, мол, регистрируют ее сигналы…
Когда же я навел справки у доктора наук, то услышал другое:
– Аппаратура, что у нас есть, не показывает ничего. Ничем Джуна не отличается от всех, – убеждал меня доктор наук Александр Рахимов.
