Дача была трехэтажной, но в ней был еще один этаж, цокольный, называемый техническим, там и размещался видеорегистратор с монитором.
Борис включил вчерашнюю запись и прокрутил ее назад. На въезде на дачу появилась большая белая машина с надписью «медицина катастроф».
Светлана Ивановна, стоящая позади сына, поежилась.
– Название-то какое угнетающее. Но хоть приехали быстро.
Борис остановил картинку, на которой четко было видно номер скорой.
– А девушку не видно? Она же вроде должна была попасть в поле камеры?
Борис отъехал еще немного назад, пока не показалась девушка. Но только со спины. Она промелькнула так быстро, что даже замедленная перемотка записи ничего не дала. Видно было только ее спину с великолепной копной бронзовых волос, и все.
– Мама, может, она из местных? Или шла к кому-то?
– Нет, здесь я ее не видела. Может, конечно, к кому-то и шла. Но опрашивать соседей я не буду. Тогда придется говорить, из-за чего мы ее ищем, а этого не хочется.
– Да, я слышал, как дядька тебя шпынял, чтоб ты никому об инциденте не говорила.
– Что за выражения, Боря! Он не шпынял, а просил. Его ведь можно понять. Он на виду и не хочет, чтоб его частная жизнь становилась достоянием общественности.
– А разве каждая собака не знает о нем больше, чем он сам о себе?
– Вот именно поэтому и не хочет. Но что ты сейчас будешь делать?
– Позвоню на станцию и узнаю, когда работает эта бригада. И съезжу поговорю. Ты ведь этого хочешь?
Мать с облегчением вздохнула. Она готовилась к долгим уговорам, а тут все решилось легко и быстро.
– Пожалуй, это оптимальный вариант.
Борис сел в свой Мерседес и укатил, а его мать пошла на кухню готовить ужин. Светлана Ивановна не желала нанимать прислугу. Муж был моложе ее на двенадцать лет, брат за глаза звал его «купленным мужем», что в какой-то степени соответствовало действительности.
Светлане Ивановне было сорок, когда она познакомилась с Олегом. Он был холост и присматривал себе выгодную партию. Надоело жить в нищете, как он потом признался жене. А тут все было готовеньким – квартира, дача, машина, и приличная должность в областном аппарате. И даже сын уже был готовеньким. Борису в ту пору исполнилось двадцать, и он был категорически против замужества матери. Брат тоже косился на новоявленного свояка.
Но вместе они прожили уже десять лет. Не сказать, чтоб душа в душу, но вполне сносно. Олег прекрасно понимал, что ему быть замешанным в чем-то подозрительном никак нельзя. Это грозило потерей такой комфортной и необременительной жизни. И, если у него и были связи на стороне, жена и ее родственники о них не знали.
