Метод проведения облавы был испытанный. Отряды шагом шли до подходящего места, в сотне сажен от Хитровки, там выжидали, рассеявшись, и по сигналу пускались бегом, чтобы как можно скорее оцепить намеченную часть воровского пристанища. Бежать было легко — площадь, окруженная облупленными каменными домами, лежала в низинке, куда, как ручьи в болото, спускались переулки.
Но что касалось Кота, действовать следовало иначе. Черт его разберет, во сколько и откуда он пойдет к Муньке. Поэтому Аркадий Францевич решил отказаться от всякой публичности. Не известил за час до облавы надежных и проверенных репортеров, не отправился вместе с ними на автомобиле, как граф или князь, командовать армией на поле боя, а прибыл в Китай-город пешком.
Варвар жила на углу Старосадского и Петроверигского переулков. То есть не на самом углу, а как бы напротив него. Нанимая квартиру, она, конечно же, не думала, что место словно нарочно приспособлено для сомнительных жильцов, которым при необходимости придется утекать дворами. Филеры, обследовавшие окрестности, доложили Аркадию Францевичу, что в проходном дворе черт ногу сломит. Там, не выходя на улицу, можно было чуть ли не весь Китай-город насквозь пройти и вынырнуть где-нибудь на Маросейке. Это не радовало: задача Гришки облегчалась, задача сыщиков неимоверно усложнялась. А если бы Кот, как и предполагалось, побежал к Хитровке, то опять же проходными дворами меж Хохловским, Подкопаевским и Хитровским переулками. Вся надежда была на это и еще на то, что Гриша не дурак. Ведь обязательно уже прогулялся дворами и сообразил, какие ворота куда ведут.
Так что Кошко потихоньку распределил свой отряд так, чтобы Кота, буде улизнет из квартиры, удобно перехватить в закоулках.
Часы показывали без пяти двенадцать. Начало облавы было назначено точнехонько на полночь. Филеры Абрамов и Буровский, караулившие квартиру, доложили: недавно пришел хорошо одетый господин, чья физиономия соответствовала фотографической карточке. Значит, надо дать Гришке время раздеться и лечь в постельку.
— Хорошо, идите, грейтесь, — позволил замерзшим филерам Аркадий Францевич. По такому случаю он не возражал, чтобы они согрелись в ближайшем трактире.
Подошел увязавшийся за отрядом будущий правовед Возницын, безмерно взволнованный — он впервые в жизни участвовал в облаве.
— Аркадий Францевич… — жалобно сказал он. Это означало: пустите меня вперед, я тоже хочу брать штурмом квартиру, и непременно чтоб злодейская пуля мимо виска свистнула!
