Дамы словно поделились на два лагеря. Одни, чрезмерно взволнованные приглашением в Зимний, держались, словно аршин проглотили. Другие всем видом показывали: они здесь чувствуют себя, как дома, и составляли веселые щебечущие кружки, придавая событию, хотя бы отчасти, радостное оживление. Проходя мимо таких кружков, Голицын слышал одно и то же: «…сам князь Юсупов!., сам светлейший князь Меншиков!.. ах, Ее Величество!., ах, наследник-цесаревич!..»
«А ведь так не бывает! — убежденно подумал Голицын. — Недовольные есть всегда. Хотя бы завистники…» Поэтому он терпеливо продолжил свой обход, и где-то на середине пересекся с проделывавшим подобный маршрут в обратном направлении Нарсежаком. Они обменялись условным жестом — «все спокойно» — и разошлись.
В Федоре капитан не сомневался — этот хоть черта в рясе распознает. Он был опытный разведчик, и если бы почуял неладное, не стал бы бегать к начальству за приказаниями. Однако пока все было действительно спокойно.
Сразу после двух часов пополудни в зале появился подполковник Вяземский, одетый в парадный мундир Министерства внутренних дел. Голицын поздоровался с ним, оба пригубили шампанского, и Андрей кратко доложил обстановку. Борис Леонидович выслушал внимательно, улыбнулся ободряюще, но Голицын видел, что он сильно озабочен.
— Очень тебя прошу, Андрей, будь начеку! Чует сердце: гадость какая-то вот-вот свершится, — проговорил Вяземский, как бы подтверждая ощущения капитана. — Беда уже в зале!..
— Все будет в порядке, Борис Леонидович, — как мог спокойнее и уверенней ответил Голицын. — Наших сил вполне достаточно, чтобы предотвратить…
— Достаточно, если знаешь — когда, кто и как! — жестко оборвал подполковник. — А мы ни черта не знаем!
— Мы с агентом Нарсежаком постоянно фильтруем публику. Явных признаков присутствия неблагонадежных личностей не выявлено…
— Пока!
— Пока. Но мы ведь работаем… Борис.
— Извини, Андрей. Нервы. Удачи тебе… всем нам.
Вяземский быстро отошел и растворился в толпе. Голицын невольно передернул плечами, стряхивая неприятное ощущение от разговора, и с удвоенным вниманием продолжил свое нелегкое занятие — найти, засечь, выявить того самого, потенциального или, хуже, явного злодея, что мог испортить весь праздник.
«Господи, только бы не бомба!..» — то и дело возвращалась в голову гаденькая мыслишка, но Андрей решительно гнал ее прочь.
Минул еще час, и вот раздался мелодичный гонг. По залу будто прокатилась волна тишины — мгновенно стихли разговоры, шорох и цоканье каблуков по паркету, лица большинства присутствующих повернулись в одну сторону, к распахнувшимся золоченым дверям Концертного зала. Вышедшие оттуда двенадцать гвардейцев встали в две изогнутые наружу шеренги, а между ними вперед шагнул обер-церемониймейстер и возгласил:
