Чтобы правильно пользоваться марихуаной, следует научиться верно использовать собственные органы чувств. Когда-то нас убедили, что зрение и слух предназначены лишь для бездумного усвоения того, чем пичкают СМИ, а мы в это поверили. Да, КР избавил нас от бреда, что несли нам СМИ, царствовавшие до эры сыворотки гармонии. Люди стали жить в гармонии с природой и ближними. Однако чувства притупились в восприятии окружающего мира. Нервная система и психика обычного человека устроены так, чтобы поглощать, не разбирая, весь хаос информации. Выпадая из этого процесса, мы перестаём чувствовать себя живыми. Атрофированные вкусовые ощущения превращают процесс приёма пищи в заправку топливом. Тело становится машиной, делающей автоматические шаги в символической ежедневной партии, в соответствии с заложенной программой-маршрутом, алгоритмом игры. С нейрологической точки зрения глаз — это многослойный океан из сотен палочек и колбочек, принимающих световые волны. Свет сталкивается с сетчаткой глаза и атакует этот океан со скоростью триста тысяч километров в секунду! В тот день, когда меня случайно «выбросило» из КР, я словно ощутил налёт пыли, покрывавший чувства. Разумеется, потребовалось лекарство, способное вернуть им былую яркость. Покурив марихуану, я воскликнул от радости. Всё стало прежним — ясным и живым, но я, словно впервые, посмотрел на ставший давно привычным, мир. Травка послужила корректирующей линзой, изменившей фокус и чёткость изображения. Только как же так получилось, что я, обновивший и заново настроивший свои органы чувств, залип в этой настройке на целый год? Целый год ежедневно курил марихуану и не мог сказать «стоп» своей ненасытной психике и нервной системе. Скорее не хотел… Так продолжалось, пока врачи спецслужб не вычислили меня. Теперь всё позади, и уже месяц, как я вновь с «Большим братом». КР оберегает меня от всяких глупостей, крепко сросшись с моим сознанием.
Переодевшись в шорты и майку, выхожу на крыльцо моей маленькой лаборатории, расположенной в доме на берегу моря. Домики, похожие на мой, расположены вдоль всей прибрежной полосы острова, на почтительном удалении друг от друга. Спрятанные в густых зарослях, они укрывают своих обитателей от тропического зноя и посторонних взоров.
— Здравствуй, Бог! — потянувшись, окликаю я своего соседа, старенького дедушку, сидящего, как обычно, на своей лавочке в тени мангового дерева.
— Здравствуй, пророк Василий. Целый час тебя здесь дожидаюсь, — отвечает мой сосед, надевая на голову панамку фисташкового цвета.
