— Я, от лица всех наций, обвиняю Караваева Василия, русской национальности, 1973 года рождения, согласно статьям 97(а), 103(а, в) и 101(с), произнес он для меня на русском, несмотря на то что я, так же как и все, знал практически все основные языки. — Уважаемая судья, преступление, содеянное обвиняемым, считается настолько тяжким, что выходит за рамки предусмотренного международным правом максимального наказания. Мы считаем, что пожизненного заключения недостаточно для этого человека. Наша планета потеряла более двух миллионов человек из-за смертей, причиной которых стали многочисленные самоубийства, вызванные деятельностью полумистической деструктивной секты, возглавляемой этим человеком. Ваша честь, мы обращаемся к вам с просьбой, ввиду исключительности совершённого преступления и в связи с тем, что подсудимый, представляющий социальную опасность, категорически не желает раскаиваться в содеянном, заменить наказание пожизненным заключением, на высшее наказание — смертную казнь через электрический стул.
— Я рассмотрю ваше прошение, уважаемый обвинитель. Но сейчас я хочу спросить обвиняемого, считает ли он себя виновным? И если считает, то желает ли он раскаяться?
Судья, поправив свои длинные светлые волосы и откинувшись в большом мягком кресле, внимательно принялась рассматривать моё лицо на экране своего монитора. Выдержав паузу, судья бросила взгляд в сторону и продолжила. — В деле отмечено, что обвиняемый отказался от услуг общественного защитника. Верно ли это? Желает ли обвиняемый высказаться в свою защиту?
— Да, ваша честь, я действительно не нуждаюсь в защите, так как по основной части предъявленных обвинений признаю себя виновным, — расположившись удобно в тюремном кресле, отвечаю я, беру записную книжку, раскрываю ее на заложенной страничке и продолжаю. — Я признаю себя виновным по статье умышленное отключение от КР. Я частично признаю себя соучастным в организации деструктивной секты и не признаю себя виновным по статье о пропаганде самоубийства. С учётом тяжести совершённых мною преступлений, ходатайствую о назначении высшей меры наказания, а именно — смертной казни, ваша честь! Благодарю.
Музыка, рвущаяся из огромных динамиков клуба «Вест энд», сотрясает всё пространство округи Солигао. Звук ощутимо давит даже на парковке возле входа. Давно я здесь не был. Более двух лет, наверное. Последний раз, когда мы «сварили» в моей лаборатории МДМА. Тот символичный день белого кристаллического ветра, по майянскому календарю, наверное, запомню на всю жизнь. Неудивительно! Тогда, довольный, с утра удолбанный в хлам, я возвращался именно из «Вест энда» домой, в компании трёх гоанских волшебниц. Откуда мне было знать, что спустя три дня меня арестуют и посадят в тюрьму? Не думал я и в тюрьме, что ещё раз попаду по собственной воле сюда, в ночной клуб, где за психоделической транскультурой стоят продажные копы и работающие на них драгдилеры.
