Сегодня, к великой моей радости, пришел армейский друг. Расскажу все, как было.
За пятнадцать минут до подъема в казарме появлялся большой, сутулый в плечах человек. Нос — клювом, над круглыми, немигающими глазами прямой чертой надвинуты брови, как у беркута. Старшина эскадрильи, гроза курсантов. Нам, новичкам, уже известно, что здешние ребята дали ему имя "Сико". Когда он обнаруживал где-нибудь в укромном уголке несколько ничем не занятых курсантов, то первым делом спрашивал: "Сико вас тут?"
Он коверкал слова, как вздумается, будучи не шибко грамотным: "Отэти люды… За мною, марш!" — И вел курсантов куда-нибудь, где находилась для них работа.
Сегодня я опоздал встать по команде "подъем", разнежившись в теплой, чистой постели на койке верхнего яруса. Оглашенная команда дневального не могла протаранить оболочку моего благодушия, хотя я вовсе не спал. Растолкали меня, когда курсанты, уже обутые, выбегали в коридор.
— Выходи строиться на физзарядку! — орал дневальный.
В узком проходе между койками я наскоро зашнуровывал ботинки, и тут над моей головой послышался негромкий, растянутый по складам вопрос:
— Сико вас тут?
Все. Спешить больше некуда.
Старшина повел меня к дневальному, где стояли еще два нарушителя распорядка дня, вооруженные швабрами. Мыть полы в огромной казарме — удовольствия мало, причем тот же самый Сико будет стоять над душой, требуя, чтобы хорошенько протирали под койками и под тумбочками, чтобы всюду было как вылизано языком.
— Он из новичков, наших порядков не знает! — крикнул из строя один из курсантов, когда старшина вел меня мимо.
— Нехай обвыкает, — бросил походя старшина. — А вы, Булгаков, помалкивайте!
— Может быть, человек заболел, — послышался тот же голос, тонкий и смелый, как у задиристого петушка.
— Булгаков, вы хочете в помощники?
— А зачем нападать зря?!
— Курсант Булгаков, выйти из строя!
Интересно: кто же это такой храбрый? Гулко отпечатал три шага вперед небольшого роста курсант, с виду совсем мальчишка. Чувствуя, что все на него смотрят, улыбнулся застенчиво.
Когда казарма опустела, уборщики-штрафники взялись за работу: ползали под кроватями, гремели тумбочками и табуретками. Пришлось ломать спину похлестче, чем на физзарядке. Вздохнули, когда начали мыть длинный, без какой-либо мебели коридор: знай себе гони шваброй лужу воды из конца в конец.
В такой работе очень просто познакомиться.
— Слушай, тебя как зовут? — спросил он меня.
— Вадим, Вадим Зосимов, — ответил я.
