— Погладьте его, — шепнула начальнику девушка.
Начальник опустил руку, пошлепал Злодея по холке. Злодей зарычал, но клыки не оскалил.
Дождь пошел посильнее, затрещал словно шины колес на горячем асфальте. Сквозь этот все ускоряющийся шум послышалось:
— Лезь под куст.
А после возни и хихиканья тот же голос сказал:
— Я, Тамарка, авантюрист. Романтиков не люблю — трепачи.
— Иди ты…
— Не иди ты, а слушай. Авантюристы — великие люди. Люди большого дела. Тамарка, стань и ты авантюристкой.
— Чтобы я липовые санаторные путевки распространяла? Хороши ваши зонтики.
— При чем тут зонтики? Это называется аферизм. Авантюристы — другое дело. Флибустьеры, знаменитые путешественники, первопроходцы. Правда, высоких авантюристов скомпрометировали интриганы, то есть авантюристы эгоистического профиля. Не думал, что ты такая малоразвитая. Авантюризм, Тамарка, это способность к риску.
— Но, но. У тебя нос холодный. Чего ты мне щеку обмусолил? Человек ты или не человек?!
— На дожде целоваться вредно, — громко сказал Сережка.
Из кустов ему ответил Тамаркин голос:
— Без сопливых разберемся.
Авантюрист выразился конкретнее:
— Сейчас я этому медику уши бантиком завяжу! — Он выскочил из кустов, весь в морском. С прозрачными усиками.
Дождь хлынул. Волосы авантюриста слиплись длинными косицами, губы отвисли, глаза выпучились, словно кто-то веселый и бесшабашный выплеснул ему в лицо ведро воды. Тамарка, выбравшаяся из кустов, затолкала авантюриста в пролом.
— Он в училище учится на боцмана, — пояснила она. — Ишь, сразу вымок до нитки.
Парнишка был тощий, лет шестнадцати, составленный из разнокалиберных хрящей и мослов. Девчонка была иной, в том смысле, что тощие ее детали были удачно подогнаны.
«Старший отряд, — подумал начальник лагеря. — И поцелуи нужно учитывать». Начальник посмотрел на Надю и затосковал по своей неудачно сложившейся бобыльей жизни. Ведь будь он женат, имей ребятишек, его бы не бросили на пионерлагерь, а бобыль всякой дырке затычка. Мысль пришла к нему неожиданная: «А ну как специалисты-педагоги меня не сменят, а я в этих детях ни уха ни рыла». И странно, мысль эта не испугала его, а как бы взбодрила.
— Здесь промокнем, — сказал он. — Хоть и широкая стена, но дождь с вихрем. Быстро под крышу! Сережка, твоя будка ближе всего. Быстро в Сережкину будку! — И побежал первым.
— Злодей! — кричали от Сережкиной будки. — Злодей, сюда! — Но он под дождь не пошел. Забрался к самой стене под растворник, сунул голову между вытянутых передних лап и тоскливо завыл.
