– Ты поняла меня? – человек принялся трясти ее за плечо, и она вздрогнула. Очевидно, он несколько раз повторил вопрос. Она тут же закивала. Чернокожий юноша сочувственно смотрел на нее.
Когда человек уже собрался уходить, он увидел сумку, которую Мерзука держала в руках.
– А это что такое? Здесь нельзя хранить всякую грязь. Ну-ка дай я посмотрю.
Он попытался вырвать сумку из рук девушки. Александра встала между ним и Мерзукой.
– Не прикасайся!
Из уст наблюдавших за происходящим наложниц раздалось одновременное изумленное испуганное восклицание.
– Что ты сказала?
В глазах человека сейчас читался не только гнев, но и изумление.
– Я сказала, не прикасайся. Это мое.
Александра была готова к побоям. Их взгляды встретились. Александра долго, смело, не отводя глаз, смотрела в его глаза, ожидая, что сейчас свистнет палка.
Но ничего не произошло. Человек пробурчал:
– Хорошо, пусть будет по-твоему. Но чтобы мне эта сумка на глаза больше не попадалась.
Затем великан и следовавший за ним юноша направились к выходу.
Когда они уже стояли на пороге, девушка внезапно крикнула великану:
– А ты кто?
Человек замер на месте. Чернокожий юноша повернулся и укоризненно смотрел на нее, словно бы спрашивая: «Ну и зачем ты это сделала?» Чернолицый великан не стал оборачиваться, но на вопрос ответил:
– Меня называют старшим над наложницами. Я – ага, московитка! Спроси, и тебе расскажут, кто я такой.
Так Александра оказалась в гареме султана Сулеймана.
Все это было обидно, больно, унизительно. Александра погладила по волосам свою подругу по несчастью. Казалось, это не ее сейчас били палкой, и не ей было больно. Встав, она решительно подошла к мангалу, на котором две девушки заваривали липовый чай. Когда раздался голос аги, девушки от страха бросили джезвы и скрылись, чай вскипел и убежал. На раскаленные угли попало несколько листиков с почками, и теперь все вокруг наполнилось дурманящим запахом, от которого делалось тепло на душе. Запах липового цвета мгновенно изменил пугающую атмосферу, в которой гарем только что напоминал Александре тюрьму. Всегда, когда пахло липой, Александре вспоминался дом. Теперь ее дом был здесь. В комнатах зажглись лампы, светильники, свечи. Александра с Мерзукой опустились на пол рядом с мангалом. Александра сжала свою сумку с приданым в руках. «Московитская наложница, – сказала она себе злобно. – Эта московитская наложница еще станет хозяйкой дома».
