А дни все шли и шли. Уже стало казаться, что обо мне забыли, что я не подошел. Ведь рост у меня небольшой, на вид я щуплый, бицепсами похвастать не мог. А вместе со мной проходили комиссию парни что надо — кровь с молоком, гвардейского роста, косая сажень в плечах, самые что ни на есть здоровяки… Куда мне с ними тягаться! Старался забыть о своем рапорте, о комиссии — и не мог…
Когда я совсем отчаялся, когда, казалось, уже не осталось никаких надежд, пришла бумага: меня снова вызывали на комиссию…
Все повторилось сначала, но требовательность врачей возросла вдвое…
Клинические и психологические обследования, начатые первой комиссией, продолжались. Помимо состояния здоровья, врачи искали в каждом скрытую недостаточность или пониженную устойчивость организма к факторам, характерным для космического полета, оценивали полученные реакции при действии этих факторов… Нас выдерживали в барокамере при различных степенях разреженности воздуха, крутили на центрифуге, похожей на карусель. Врачи выявляли, какая у нас память, сообразительность, сколь легко переключается внимание, какова способность к быстрым, точным, собранным движениям.
При отборе интересовались биографией, семьей, товарищами, общественной деятельностью. Оценивали не только здоровье, но и культурные и социальные интересы, эмоциональную стабильность.
Для полета в космос искали горячие сердца, быстрый ум, крепкие нервы, несгибаемую волю, стойкость духа, бодрость, жизнерадостность. Хотели, чтобы будущий космонавт мог ориентироваться и не теряться в сложной обстановке полета, мгновенно откликаться на ее изменения и принимать во всех случаях только самые верные решения.
Все это заняло несколько недель. Вновь отсеялось немало ребят. Я остался в числе отобранных летчиков — кандидатов в космонавты».
7 марта 1960 года главнокомандующий ВВС главный маршал авиации Константин Андреевич Вершинин принял первых космонавтов: Павла Беляева, Валерия Быковского, Бориса Волынова, Юрия Гагарина, Виктора Горбатко, Владимира Комарова, Алексея Леонова, Андрияна Николаева, Павла Поповича, Германа Титова, Евгения Хрунова, Георгия Шонина и других. Маршал интересовался прохождением службы, семейными делами, расспрашивал о женах и детях и в напутствии сказал, что Родина надеется на них.
«Отныне я должен расстаться с полком, попрощаться с товарищами и вместе с семьей отбыть к месту новой службы, — вспоминал Гагарин. — Открывалась новая, самая интересная страница в моей жизни».
