На закате Филипп вошел в андрон, просторное помещение с девятью ложами. Стены были покрыты фресками фиванского художника, Натилия; в основном это были сцены охоты, всадники, преследующие нескольких львов, но Филипп был очарован мастерством и яркими красками, использованными здесь. Художник был скорее всего человеком сведущим в охоте. Лошади у него вышли настоящими, львы — поджарыми и опасными, а лица охотников выражали одновременно отвагу и страх. Филипп решил послать за автором, когда закончится эта военная кампания. Такие сцены будут превосходно смотреться во дворце в Пелле.
Один за другим к Филиппу являлись офицеры с докладами о потерях за сегодняшний день. Феопарл, командир Гвардии, потерял сто десять человек убитыми и семьдесят ранеными. Антипатр доложил о восьмидесяти четырех погибших гетайрах в кавалерии. Всего у македонян было убито триста семь воинов, двести двадцать семь было ранено.
Фокейцы были практически уничтожены. Две тысячи были зарублены на поле боя, да еще по меньшей мере тысяча их воинов утонули, когда они спрыгнули с берега в тщетной попытке вплавь добраться до афинских трирем.
Последние новости порадовали и удовлетворили Филиппа. Расправив могучие плечи на устланном шелком ложе, он осушил пятый кубок вина и почувствовал, что жажда начинает улетучиваться. Глядя на военачальников, он усмехнулся. — Славный день, друзья мои, — молвил он, приподнявшись и наполняя свой кубок из золотого кувшина. Однако общее настроение было мрачным, и никто не присоединился к его тосту. — Да что с вами всеми такое? Разве так празднуют победу?
Встал Феопарл, неуклюже поклонился. Он был плотным мужчиной с черной бородой и карими глазами. — Если позволишь, государь, — произнес он глубоким голосом, с грохотом северных гор, — я бы хотел вернуться к своим людям.
— Конечно, — ответил Филипп. Следующим встал Никанор, затем Коений и Антипатр. Всего через несколько минут с ним остался только Аттал.
— Да что с ними творится, во имя Гекаты? — спросил Царь, расчесывая ослепший глаз.
Аттал прочистил горло и выпил вина перед тем, как ответить, затем его холодные глаза встретились взглядом с Филиппом. — Они хотят увидеться с Парменионом прежде, чем он покинет Пагасу, — сказал Аттал.
Филипп отставил кубок и откинулся на застланное ложе. — Я был слишком суров, — промолвил он.
— Вовсе нет, государь, — возразил Аттал. — Ты дал приказ, и он не был выполнен. Теперь ты можешь дать другой приказ.
